Нас ждут…
Оказывается, нас ждут! Нас Ч это меня и его, мясного быка с цицками. Он Ч мо
й телохранитель. Или конвой. Одним словом, силовая обслуга.
Ладно, раз нас ждут Ч пойдем.
Посмотрел на себя в черной зеркальной панели на стене Ч грязный, мятый, н
ебритый, занюханный, затруханный, с серым лицом и прической, как у медведя
на жопе. А костюмец мой роскошный Ч как муар Ч в поганых разводах, полоса
х и суповых пятнах.
Ч Нет, не помчатся ко мне козочки мои вестибюльные, серны отельные, лани
мои панельные… Ч произнес я со смиренной горечью.
Ч Что вы сказали? Ч нырнул ко мне детина.
Ч Я не с тобой разговариваю.
Нет, не постичь тебе, свиноморд долбаный, мудрость, с которой мы Ч возвыше
нные идеалисты Ч отираемся в этом прекрасном поганище. Жизнь Ч это не т
о, что с нами происходит, а то, как мы к этому относимся. Вот так!
И понеслись мы к небесам в прозрачной капсуле лифта, и пока брели по беско
нечному гостиничному коридору к номеру люкс, я почувствовал, как сильно
я устал за долгий день. Охранник костяшками пальцев постучал в дверь усл
овным стуком. Точка-тире-тире-тире-точка. Этот козел стучал деликатно, он
заранее извинялся.
Ч Можно, Ч послышалось из-за двери.
Сторожевой мерин собственным ключом отпер замок, пропустил меня вперед.

Вот он, наш хозяин Ч воздымающаяся из кресла сорокалетняя толстая гиря
с мордой, проштампованной несмываемой печатью сексотства. Радушный вес
елый злодей и опасный жизнелюб в легкомысленной рубахе-апаш.
Ч Добро пожаловать домой! Страна приветствует своих героев! Ч У него бы
л непропорционально большой подбородок, тупой и серый, как подшитый вале
нок.
Ч Не преувеличивай, Ч усмехнулся я, пожал вялую, как грудь старухи, ладо
шку и сбросил на пол свой замечательный пиджак. Потом уселся в кресло и по
казал ему на бутылку виски:
Ч Сдавай… Будем знакомиться…
А чтобы охранник не простаивал без дела, загрузил его работой:
Ч Ну-ка, возьми лед в холодильнике…
Хозяин налил в стаканы виски Ч на два пальца, силовая обслуга вылущила и
з ванночки несколько кубиков льда. Тогда гиря, лыбясь, как параша, свой ста
кан торжественно поднял для приветственного спича:
Ч Костя, я рад, искренне рад, что ты здесь, что усилия наши увенчались… Зов
ут меня Николай Иваныч… Надеюсь, что мы успешно поработаем вместе… За вс
тречу на свободной земле!…
От этой патетики его толстые брови вздымались на лоб и ползали там самос
тоятельно, как ржаво-серые мыши.
Сглотнул я свою янтарную кукурузную самогоночку, дух перехватило, взял и
з вазы яблоко, с удовольствием, с хрустом надкусил. Негромко бурчал телев
изор, нарядный красавчик Леонид Парфенов, почему-то сидя на лестнице-стр
емянке, как маляр на перекуре, поведывал:
Ч «…Мы… показываем год 1982-й… Факты нашей истории… представить трудно… а
еще труднее понять…» Ч И замелькали кадры старой кинохроники.
Николай Иваныч, кося глазом на телевизор, спросил:
Ч О чем задумался, Кот?
Ч Я? Да вот хочу представить, хоть это и трудно понять. Ч Я кивнул на Парф
енова в телевизоре. Ч Почему во всей Конторе кумовьев зовут Николай Ива
нычами?
Тот расщерился еще шире:
Ч Ну, ты даешь! А как я должен называться Ч Борис Абрамычем? Хорошее имя у
меня, Николай Иваныч Ч народное, памятное. Душевность и простота в нем…

Ч Не выдумывай, Ч махнул я рукой. Ч Это вам железный нарком Ежов Никола
й Иваныч имечко свое заповедовал.
Ч Хорошая мысль! Ч обрадовался, захохотал, руками замахал. Ч Буду тепе
рь знакомиться: «Николай Иванович Ежов! Я Ч комиссар государственной бе
зопасности…»
Я остановил его:
Ч Не преувеличивай. Ты не комиссар. Да и звания такого нет в нынешней слу
жбе.
Ч Звания нет, Ч согласился Николай Иванович. Ч Хотя служба-то, слава Бо
гу, есть. Правда, я теперь не по этой части…
Ч А по какой? Ч искренне поинтересовался я.
Ч По гуманитарной…
Ч Слава те, Христос! Ч закричал я, вскочил с кресла и в пояс ему поклонилс
я. Ч Есть на земле святые люди, которые постоят за сирых и убогих, за обиже
нных, униженных и опущенных. Ты наверняка в «Амнести интернэшл» служишь?
…
Ч Нет, Ч усмехнулся Николай Иваныч. Ч Мы люди серьезные, глупостями не
занимаемся Ч делом заняты. Поэтому постарались скостить тебе два года н
а зоне.
Ч Николай Иваныч, кормилец ты мой и поилец! Ч заорал я и быстро налил себ
е полный стакан вискаря, хлобыстнул, не задерживаясь, и продолжил свой бл
агостный вопль:
Ч Век за тебя буду Богу молиться! И детям, и внукам своим накажу. Вот как ро
дятся дети, вырастят себе внуков, так я им всем сразу и накажу Ч молись, рв
ань сопливая!
Ч Накажи, Костя, накажи обязательно! Ч серьезно сказал Николай Иваныч.

Я отодвинул стакан, посмотрел грустно, спросил смирно:
Ч Зачем звал к себе, старче?
Этот черт по кличке «Николай Иваныч», глядя через мою голову на экран тел
евизора, сделал громче звук. Иронически-восклицательный голос Парфенов
а у меня за спиной сообщил:
"Этот год был отмечен триумфом советских спортсменов на зимней оли
мпиаде в Нагано… "
Я обернулся и увидел себя на экране.
« …Героем этих соревнований, символом физической мощи и моральной
стойкости советской молодежи на фоне дряхлеющего руководства государс
тва стал двадцатилетний студент Константин Бойко, выигравший две золот
ые олимпийские медали в биатлоне…»
Эх ты! Сердечко-то как испуганно и стыдно-счастливо задергалось! Тивишны
е щелкоперы и упырь Николай Иваныч выдернули тебя Ч в один миг Ч из реал
ьного пространства-времени и швырнули в почти забытую волшебную небыва
льщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21