Ч Так думаешь?
Ч Знаю! Как запыхаешься чуток Ч оглянись. У тебя уже на хвосте сидят.
Ч Обязательно оглянусь, Ч заверил я. Ч А за телефончик Ч спасибо…
Подошел ухмыляющийся Фомин, похлопал меня по спине:
Ч Все, все, все! В таких случаях в крематории говорят: пора-пора, прощайтес
ь, господа…
Ч Бывай, Ч засмеялся Смаглий и нырнул в «Волгу».
Фомин открыл передо мной дверцу джипа «чероки»:
Ч Давай поехали. Отправляю тебя Ч и мчим в Лефортово.
Один из «шкафов», которым меня перепоручили, покачал головой и коленом п
роворно застопорил переднюю дверцу:
Ч Простите, попрошу вас на заднее сиденье… Второй «шкаф» уселся за руль.

Я удивленно посмотрел на Фомина, а тот развел руками.
Ч Ничего не попишешь, Серега, это правила перевозки особо ценного конти
нгента. Места впереди Ч для нас, расходного материала, саперов милиции, с
менных мишеней…
Я влез в машину, а Фомин наклонился к окошку:
Ч Не бздюмо! Все будет о'кей! Думаю, кто-то сверху тебе впарил чрезвычайно
е по пакости и важности дело…
Мы хлопнули друг друга на лету ладонями, джип медленно покатился, «шкаф»
на ходу прыгнул в машину, хлопнул передней дверцей.
Я оглянулся, и в заднем стекле было видно, как Фомин машет нам вслед рукой.
Я еще слышал, как, подходя к «Волге», он крикнул:
Ч Сопровождение подано?
Водитель из милицейского «жигуленка» с мерцающей световой рампой на кр
ыше дал Фомину отмашку, и тот уселся за руль «Волги»…

КОТ БОЙКО: СГОВОР

Я слушал Николай Иваныча, смотрел с интересом, как ползают по его лицу жир
ные мыши бровей, и думал о том, что все-таки нет в мире справедливости.
Любой ссыкун, хромой или кривой, получает без проблем инвалидность. А Ник
олай Иванычу Ч не дадут. А почему? Ведь запустили его в мир с таким фантас
тическим зарядом антипатичности, такой ползучей бытовой противности, ч
то просто непонятно Ч как он прожил жизнь? Будь он косорылый, со стеклянн
ым глазом, с горбом или грыжей Ч не взяли бы на боевую службу, а все осталь
ное Ч нормально. А так он, бедняга, целую жизнь мается со своей отвратител
ьностью. Бабы ему не дают, мужики не дружат, начальство не уважает и остере
гается, подчиненные боятся и ненавидят. Жена, наверное, мечтает стать вдо
вой, дети Ч сиротами. Господь всемилостивый смотрит на него в смущении: «
Не виноват я, ошибочка с тобой вышла Ч не люблю я тебя…»
Сейчас он мне напористо-ласково втолковывал:
Ч Известно, что это твой дружок тебя в клетку отгрузил…
Ч Не преувеличивай! Ч усмехнулся я. Ч Народный обычай, национальный а
ттракцион Ч спихнуть на крайнего.
От усердия выступали на бугристом лбу Николая Иваныча капли зеленого, на
верное, вонючего пота.
Ч Ну да, это конечно! Все нормально! Только с этим крайним вся жизнь прожи
та, и все первые деньги и бизнес принес этот крайний, Ч пожал плечами Ник
олай Иваныч. Ч Бабулечки эти неплохой урожай дали: сам-тысяча…
Ч На деньги плевать! Ч махнул я рукой. Ч Завтра новые, как плесень, выра
стут…
Ч Не плюй на деньги, Костя, Ч серьезно задвигал своим валяным подбородк
ом Николай Иваныч, и голос его зазвучал как-то зловеще, будто в опере:
Ч На деньги, как на икону, плюнешь Ч больше не вырастут…
Ч Ну ты даешь! Ч засмеялся я вполне беспечно. Ч Деньги Ч как бабы: прих
одят, уходят… Кого-то просто так, без причины любят Ч сами липнут. А друго
й до обморока вздыхает, а они на него смотреть не будут. Пруха должна быть!
Деньги везунчиков любят.
Ч А ты Ч везун? Ч с сомнением посмотрела на меня эта мерзкая глыба.
Ч А то? Я Ч профессор человеческого счастья, доцент удачи. Я Ч завкафед
рой теории везения!
Ч То-то и видать! Ч покачал головой Николай Иваныч.
Ч Чего тебе видать? Ну не будь я везунчиком, стали бы твои хозяева чинить
порушенную справедливость? Сижу здесь с тобой, вискарь лакаю. А не на шкон
ках в лагере. Ладно, ты говори попросту Ч чего тебе надобно?
Ч А ничего! Ты теперь вольная птица, сам с дружком своим разобраться смож
ешь.
Я долго смотрел на него, а потом участливо заметил:
Ч Вижу, что и вас он достал крепко…
Ч Он человек шустрый, он всех достал, Ч горько сказал мне мой тягостный
собутыльник. Ч Пока ты отлучался на время, он тут в большие забияки вышел
. Поэтому коли понадобится тебе помощь Ч деньгами, нужными концами, инве
нтарем тебе привычным, Ч подсобят тебе.
Я налил в стакан шотландской ячменной самогоночки, медленно-протяжно от
хлебнул, зажмурился от удовольствия, а потом поднял на него свой простод
ушно-доверчивый глаз:
Ч Ага, понятно! Ну и жить, само собой, под твоим надзором?
Ч Ну почему Ч под надзором? Ч обиделся Николай Иваныч. Ч Просто вмест
е будем жить, часто видеться. А вот Валерка, тот при тебе будет круглые сут
ки на побегушках. Всегда он при тебе будет…
Ч Выходит, моего согласия и не требуется? Ч спросил я на всякий случай.

Ч Да что ты такое говоришь, Костя? Кто ж тебя неволит? Вольному воля! Тольк
о воля эта тебе ни к чему. Без меня тебя через неделю угрохают… Ч На таран
ном его рыле проступила, как плесень, скорбь-печаль о моей горькой участи.

Ч Твои дружки, что ли? Которые за справедливость?…
Ч Нет. Мои друзья Ч люди смирные, добрые, безобидные. А угрохает тебя тво
й закадычный дружок…
Ч Зачем? Ч простовато спросил я. Ч Дружок мой в большой отрыв ушел. Он, м
ожно сказать, везде, а я Ч нигде… За что?
Ч За длинный язык твой, Костя, за несдержанность. Ч Николай Иваныч сочу
вственно вздохнул, и рыжеватые мыши его съехались на переносице, слились
, совокупились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21