Шеф КГБ умолк и вышел из кухни, как-то сразу обмякнув и опустив плечи.Премьер подождал, пока дверь не закрылась, и спросил у Нины:— Ну и что ты об этом всем думаешь?— Я думаю, что ты ошибаешься.— И ты туда же? Ты не хочешь, чтобы я ехал?— Нет, я думаю, Америка сейчас для тебя самое безопасное место на свете.— Тогда в чем же моя ошибка?— Ты сказал, что едешь один, — сказала Нина. — Ты ошибаешься. Я еду с тобой. Глава двенадцатая Римо и Чиун сидели в приемной Смита. Руби Гонзалес смотрела на них так, как будто они собирались стащить у нее баночку с резиновым клеем.— Она глядит так, словно нас разыскивает полиция, — сказал Римо.— Это будет счастливейший день в моей жизни, — произнес Чиун, — когда вы двое подарите мне ребенка. Тогда наконец я избавлюсь от необходимости общаться с вами обоими.— Ха! — сказала Руби.— Держи карман шире, — сказал Римо.— И тогда я воспитаю его, как подобает Мастеру Синанджу, — продолжал Чиун, не обращая на них внимания. — С тобой, Римо, я уже сделал все, что мог.— Никогда этого не будет, — сказала Руби.— Не будет, потому что я не хочу, — добавил Римо. — Если я захочу, тебе не отвертеться, так и знай. — Он сурово посмотрел на Руби.— Глупости, — сказала Руби.— Да? Знай: я владею двадцатью семью надежными способами привести женщину в экстаз.— Куда тебе столько запомнить!— Не говори того, о чем после пожалеешь, — предупредил Римо.— За здорового мальчика я готов заплатить тысячу золотых монет, — объявил Чиун.— Каждому? — спросила Руби.— Что каждому? — сказал Чиун.— Тысячу мне и тысячу ему?— Нет, тысячу на двоих, — сказал Чиун. — Ты что думаешь, мои карманы набиты золотыми монетами?— Мало, — сказала Руби. — Слишком мало за такую жертву.— Ах, так? — произнес Римо. — За жертву? Ладно, можешь взять и мою половину.— Значит, договорились, — решил Чиун.— Мне надо подумать, — сказала Руби.— А мне нет, — заявил Римо. — Я не желаю торговать своим телом.— Помолчи, белый, — сказал Чиун. — Ты тут ни при чем.— А какие золотые монеты? — вдруг с холодной подозрительностью спросила Руби.— Замечательные маленькие монеты, — сказал Чиун.— Я хочу южноафриканские крюгерранды, — заявила Руби.— И тебе не стыдно? — спросил Римо. — Там ведь расистский режим.— Слушай-ка, милый, коли речь идет о валюте, сойдет и Южная Африка, — сказала Руби. — А этот крюгерранд лучше, чем доллар.На столе у Руби зазвонил интерком. Она подняла трубку и приложила ее к уху. Затем она кивнула Римо и Чиуну:— Доктор Смит вызывает вас.— Пусть подождет, — сказал Чиун. — У нас важный разговор.— Чиун, он пытается остановить третью мировую войну, — проговорил Римо. — Это тоже важно.Мановением руки Чиун отстранил опасность третьей мировой войны.— Я даю тебе тысячу крюгеррандов, — произнес он, — и ты родишь мне от него здорового мальчика.— Черт возьми, Чиун, это же почти сто шестьдесят тысяч долларов! — сказал Римо.— Сегодня утром уже сто семьдесят одна тысяча, — сказала Руби.Римо уставился на нее.— За такие деньги ты можешь купить себе приплод целого города, — сказал он Чиуну.— Я знаю, что мне нужно, — сказал Чиун. — Так мы договорились? — потребовал он ответа у Руби.— Мне надо подумать, — сказала та. — Я не хочу продешевить.Смит сидел у себя в кабинете и барабанил пальцами по столу. Когда Римо с Чиуном вошли, он сказал:— Я говорил с полковником Карбенко. Сегодня днем в четыре пятнадцать русский премьер прибывает в аэропорт Даллес в Вашингтоне.— Очень хорошо, — произнес Чиун. — Его смерть, император, послужит уроком для того, кто осмелится смеяться над великой страной Конституции.— Нет, нет, нет! — покачал головой Смит.Ища поддержки, он обернулся к Римо. Римо смотрел в окно.— Вы должны сделать так, чтобы с ним здесь ничего не случилось, — сказал Смит. — Пока не выяснится, кто этот неизвестный убийца.— Ладно, сделаем, — сказал Римо.— Конечно, о всемогущий император, — сказал Чиун. — Друзья наших друзей — наши друзья.— Карбенко встречает его в аэропорту, — сообщил Смит.— Он знает, что мы приедем? — спросил Римо.— Не совсем.— Как это не совсем? — удивился Римо.— Он и слышать ничего не хочет о помощи с нашей стороны. Он хочет все сделать сам.— Очень мудро, — сказал Чиун.— Он рискует потерять премьера, — заметил Смит. — Но для него это дело чести.— Очень глупо, — сказал Чиун.— Ладно, мы приглядим за премьером, — сказал Римо. — Это все?Смит быстро взглянул на него, затем неторопливо повернулся к окну, выходящему на залив Лонг-Айленд.— На сегодня все.Римо уже слышал прежде это «на сегодня». Он мрачно посмотрел на Смита, продолжающего разглядывать залив.Когда они покидали Фолкрофт, Чиун сказал Римо:— Я ничего не понимаю. Россия ведь враг вашей страны, правильно?— Да.— Тогда зачем нам спасать предводителя русских? Почему бы не убить его и не возвести на его престол нашего человека?— Чиун, — проникновенно сказал Римо. — Кто знает? * * * Адмирал Уингэйт Стэнтингтон вышагивал по периметру своего кабинета, и пощелкивание шагомера у бедра рождало в нем чувство довольства жизнью. Впервые с тех пор, как его вынесли из кабинета в мешке для мусора, он чувствовал себя вполне сносно.Не то, чтобы он забыл об этом. Забыть было невозможно, и он поклялся, что расквитается с ними: и с темноглазым американцем, и со старым азиатом, и с чернокожей, устроившей все это, и с его собственной секретаршей, позволившей этому произойти.В свое время он им покажет.В прежние дни это, вероятно, было проще: надо было только отдать приказ ударной команде из ЦРУ. Выполнив задание, они пропадали из страны, принимались за работу в каком-нибудь представительстве за рубежом, и на этом все кончалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38