Места в урне явно не хватало, но Римо продолжал давить. Единственный стон был заглушен хрустом стекла. В конце концов из урны остались торчать только уродливые желтые ботинки на двухдюймовой подошве. Тогда Римо согнул ноги торговца, спрятав внутрь и ботинки, и придавил еще разок, утрамбовав так, чтобы ничего не торчало. Теперь все было в порядке. Римо довольно потер руки и вернулся на скамейку.Через десять минут послышались приближающиеся шаги. Громкие, тяжелые — кто-то, нарочито громко вышагивая, приближался к Римо. И вдруг перед ним возник полисмен. Совсем молодой.Когда полисмен заговорил, Римо опустил глаза в землю.— Что вы тут делаете, мистер?Голос его слегка дрожал от испуга.— Просто сижу в своем парке, — ответил Римо.— В своем парке?— Ага. В нашем с сестрой Мэри Маргарет, — сказал Римо.Полисмен немного успокоился, решив что перед ним безобидный тихопомешанный.— Вы и дальше намерены тут сидеть? — спросил он после некоторой паузы.— Да.— В этом парке белому находиться опасно, — сказал полисмен.И тут Римо в первый раз поднял глаза и встретился взглядом с полисменом.— Только не сегодня, — сказал он. — Только не сегодня. * * * Прежде чем что-то увидеть или услышать. Руби почувствовала запах и рывком села на кровати.С силой втянула воздух. Ошибки быть не могло: этот запах она знала с детства.Пожар.Соскочив с кровати, она принялась расталкивать свою спящую кузину.— Ленора, проснись! Дом горит!Шестнадцатилетняя девушка, хмельная от сна, приходила в себя медленно, и Руби ударила ее по щеке.Та очнулась, потрусила головой и невольно потянулась рукой к щеке, глядя на Руби, которая уже направлялась к двери.— Дом горит! — бросила Руби через плечо. — Надо разбудить всех остальных!Вдвоем они подняли все семейство Джексонов. Все делалось как во время противопожарной тренировки: сначала выходили дети, старшие выводили младших.Руби подала восемнадцатилетней Молли свой чемодан.— Отнеси вниз, — сказала она. — Запри в багажник и отведи машину за угол, подальше от дома.Не дожидаясь ответа. Руби выбежала в коридор и принялась барабанить во все двери.— Пожар! — кричала она. — Проснитесь! Дом горит!Горели ступени лестницы, полыхали стены и пол, но совершенно не ощущалось запаха бензина или какого-либо другого горючего, нигде не было видно бумаги или чего-либо такого, чем можно было бы воспользоваться для поджога.Услыхав топот ног по лестнице. Руби посмотрела вверх и увидела парня с шевелюрой в стиле «афро», который вечером околачивался возле дома. В жокейских шортах и тенниске, он летел вниз, перепрыгивая через четыре ступеньки.Не сбавляя скорости, он хотел проскочить мимо Руби, но та протянула руку и обхватила его поперек туловища.— Куда это ты несешься? — спросила она.— Пожар! Дом горит!— Верно, — сказала она, — наверху кто-нибудь живет?— Конечно! Пусти меня!Схватив ее за руку, он хотел было вырваться, но Руби, запустив правую руку в карман халата, выхватила оттуда короткоствольный револьвер 38-го калибра и приставила ко лбу парня точно между глаз.— Давай наверх и всех разбуди.— Ч-черт!Руби пожала плечами.— Давай двигай или подохнешь прямо здесь. Что тебе больше нравится?Она взвела курок. Парень сглотнул.— Ч-черт! — повторил он.Руби вдавила дуло ему в лоб, и он, развернувшись, бросился вверх по лестнице сквозь огонь, вопя изо всей мочи:— Пожар! Пожар! Пожар!Руби посмотрела вверх и увидала над лестницей огонь. Это поджог, решила она. Подожжено было в нескольких местах. Кому же еще могло понадобиться поджигать этот дом, кроме чокнутой шпаны!Тут не над чем раздумывать. Она огляделась вокруг. Из квартир начали один за другим выскакивать жильцы, и у нее на какую-то секунду возникло ощущение, будто она сидит в цирке и смотрит, как из одного «Фольксвагена» выпрыгивают целых две дюжины пассажиров. Они выходили по несколько человек: по два, по четыре, протирая заспанные глаза и нетвердо шагая, поскольку еще не успели прийти в себя.Руби еще какое-то мгновение помедлила, прислушиваясь к доносившимся с пятого этажа крикам «Пожар!», затем, проталкиваясь сквозь поток идущей вниз детворы, сбежала на третий этаж и принялась колотить в двери, поднимая людей.То же самое она проделала на всех остальных этажах и, очутившись на тротуаре, с удовлетворением отметила, что машины возле дома уже нет.Откуда-то с другого конца улицы послышался вой пожарной сирены. Языки пламени уже начали выбиваться из окон всех пяти этажей дома.Подбежала тетя Летти.— Ох, девочка, а я уж думала, что ты там осталась!— Все в порядке, — сказала Руби. Пожарные машины были уже в квартале от них. — Все вышли?Тетя окинула взглядом столпившихся на тротуаре жильцов.— Да вроде бы, — сказала она. — Дай-ка гляну. — И еще раз оглядела толпу соседей, тыча по ходу дела пальцем, будто пересчитывая. — Гариглов не видно.Руби стояла, теребя висевший у нее на шее золотой медальон.— Где они живут? — спросила она.— На пятом справа, на эту сторону, — ответила тетя. Пожарные были уже совсем рядом. Руби бросилась в дом. Тетя закричала вслед: — Девочка, не ходи туда!Из дома вышли Гариглы. Руби не появлялась. Тете Летти они сказали, что ее не видели.Дом спасти не удалось. Через десять минут после прибытия пожарных крыша прогнулась и рухнула вниз, точно развалившееся суфле.Жильцов оттеснили на другую сторону улицы, где полицейские со скучающим видом стали задавать им вопросы.Увидев, что рухнула крыша, тетя Летти, закрыв лицо руками, запричитала:— О Боже! Ах, моя бедная Руби! Ах, моя деточка!Священник Гораций К.Уизерспул, одетый в итальянский костюм из серого букле, обнял ее за плечи и утешающе проговорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40