Можешь раздеваться и — баю-бай. Колыбельную не спою, не надейся…
Ухарски сдвинула на затылок кепку и, сильней обычного покачивая бедрами, вышла из комнаты.
Интересно, как отреагировал Ольхов на подслушанную сценку? Вдруг обозлился и завтра же уволит нахального телохранителя? Или натравит на непослушного парня своих шестерок?
До утра Николай без сна проворочался на пружинистом матреце — ожидал появления Бобика в сопровождении нескольких молчаливых парней.
Обошлось. Либо Ольхов отвлекся от прослушивания комнаты нового телохранителя, либо не придал его беседе с дочерью особого значения…
В девять утра Николая разбудило вежливое постукивание в дверь. Банкир стучаться не станет — не позволит гордость. Его дочь не признает условностей — входит без разрешения.
Скорей всего, по его поручению, заявился Бобик.
Оказалось просил разрешения войти не секретарь. Выждав несколько минут, так и не дождавшись позволения, в комнату вошла Ольхова. В сверхкороткой белой юбчонке, такой же блузке с выразительным декольте.
Странное поведение гордой и своевольной бенкирши!
— Извини, младенец, побеспокоила, — остановилась она на пороге. — Быстренько одевайся, умывайся, завтракай. На все — сорок минут. Подожду в парке. Прошвырнемся по столице, навестим один ювелирный магазин. На прошлой неделе видела там обворожительное колье, если не продали — куплю… Только не вздумай натягивать джинсы с водолазкой — смотришься в них грабителем. Оставь их на ночь. Сейчас — светлые брюки, голубая безрукавка — твой дневной наряд. Пукалку — за брючной ремень.
Проинструктировала, весело рассмеялась и вышла.
Родимцев постарался не опаздывать — поспешно сполоснулся под холодным душем, оделся и побежал в столовую.
Коллеги уже позавтракали, столики свободны. Дежурила чистенькая старушка, которую все звали запросто Фрося. Ее сменщица, кокетливая, пухленькая девчушка, отдыхала. Бабушка поставила перед парнем обычный завтрак: овсяную кашу с маслом, белый хлеб, две свежих булочки, нарезаную колбасу, чашку черного кофе.
За десять минут до назначенного времени водитель-телохранитель сидел в знакомом «форде» и разогревал двигатель.
— Выедешь за ворота — направо. На перекрестке развернешься, — деловито приказала банкирша. — Куда ехать дальше — скажу.
Это был первый безопасный выезд Родимцева, когда не было нужды оглядывать прохожих и припаркованные возле тротуаров легковушки, ожидать выстрела или подставленного грузовика. И все же ехал он с максимальной осторожностью, не превышал установленной скорости, аккуратно соблюдал правила проезда перекрестков.
— Прибавь газку, — досадливо поморщилась девушка. — Плетешься, будто — на кладбище. Генка-стукач, не в пример тебе, резвился. Гляди, пожалею об его отставке.
Родимцев вынужденно засмеялся, будто услышал очередной анекдот. Но ему было не до смеха — Ольхова вполне может выполнить угрозу, возьмет и скажет отцу: наградила я себя, папаша, водителем — не дай Бог! Забери его, а мне возврати Барбоса. Если он, конечно, ещё жив.
После длительной остановки в очередной пробке девушка окончательно вышла из себя.
— Все, младенец, больше так плестись не могу. Меняемся местами!
Пришлось подчиниться. Тем более, что взбаламошная девчонка, не дожидаясь согласия телохранителя, вылезла из машины, обошла её и открыла водительскую дверь. Повела указательным пальцем. Выматывайся! Родимцев неуклюже перебрался на пассажирское место.
Нет худа без добра и, наоборот, добра без худа. Нет необходимости вертеть баранку, следить за светофорами и легковушками — появилась возможность пристально изучать прохожих и другие машины.
Ольхова погудела соседней «волге». Дескать, пропусти! Водитель — лысый толстяк, чем-то похожий на Бобика, улыбнулся красавице, но отрицательно покачал головой. Сзади его подпирал джип, по сторонам теснились иномарки.
И все же Вавочка умудрилась протиснуться в правый, крайний ряд. Несколько раз между «фордом» и загораживающими его машинами оставалось буквально несколько сантиметров. Осторожно перевалив через бордюр азартная водительница, не обращая внимание на шарахающихся пешеходов, поехала прямо по тротуару… Мужчин одаривала обворожительными улыбками, женщин — презрительными взглядами.
На перекрестке, помахивая жезлом, нарушительницу поджидал милиционер. Все произошло, как в прошлый раз возле уличного кафе.
— Прости, командир, тороплюсь. Отец послал с заданием.
— Это не дает права ездить по тротуару, — сурово ответил страж дорожного порядка, листая поданное водительское удостоверение. — Ольхова?… Ваша фамилия — Ольхова?
— Именно, — состроила насмешливую гримаску Вавочка. — Отец — Борис Моисеевич Ольхов.
Потрясенный неожиданной встречей с дочерью знаменитого банкира лейтенант пропустил нахальную иномарку. Мало того, пошел впереди, расталкивая пешеходов, покрикивая грозным тоном: дорогу, уступите дорогу!
В результате, «форд» все-таки оказался впереди, перед светофором и, как только загорелся желтый цвет, рванул вперед. Едва не сшиб услужливого до тошноты гаишника.
— Вот так надо ездить, младенчик, — наставительно промяукала девушка. — На дороге, как в жизни, успевай поворачиваться. Не выберешься вперед — затопчут, — расфилософствовалась она, поминутно меняя ряды и бесстрашно подставляясь таким же бесшабашным легковушкам.
— У меня не такая знаменитая фамилия, нарушу правила — мигом отберут корочки.
— Подумаешь, отберут права! В тот же день возвратят с извинениями. Дело не в фамилии — в характере и умении, — пробормотала Ольхова, ловко втискиваясь между двумя отечественными «жигуленками» и подрезая громоздкий автофургон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86