Положив трубку, Уэсли выбрался из объятий жены, тихо поднялся и в темноте стал натягивать на себя первое попавшее под руку. Майку сына с надписью «Бруклин Тек.», вельветовые брюки, твидовый пиджак. Вышел из дома, сел в машину и отправился в сторону вертодрома на 69-й улице. Оттуда катер речной полиции доставил его на Рузвельт-айленд.
Фонари холодным светом заливали кусок восточного берега. Вертолет описывал над берегом медленные круги. Его мощный прожектор под днищем скользил по черным, словно чернила, водам Ист-ривер. Уэсли подошел к группке агентов в форме, молча наблюдавших, как два ныряльщика в черных водолазных костюмах и масках для подводного плавания, затаскивали на берег утопленника. Они положили его на траву, мокрую от холодной ноябрьской росы.
Уэсли вместе с другими полицейскими, пожарными, людьми в форме следователей, словно стая ворон вокруг скелета дохлой собаки, окружили находку — то, что осталось от мужского тела после долгого пребывания в зловонной воде реки.
Подобных сцен Уэсли навидался достаточно за долгие годы службы. От них ему не было ни горячо, ни холодно. Нормальный рабочий день. Поэтому он спокойно разглядывал безглазое, искаженное гримасой ужаса и изъеденное подводной живностью лицо. Обратил внимание на хорошо видные входные и выходные пулевые отверстия. Дырки от пуль большого калибра, всаженных в затылок.
В свете галогеновых фонарей пара следователей в коричневых комбинезонах и резиновых перчатках обшаривала карманы одежды трупа.
Один из них повернулся к Уэсли.
— Никакого бумажника, детектив.
— Кольца?
Второй следователь проверил руки мертвеца.
— Нету, только не хватает нескольких пальцев.
— Отрезаны?
— Отъедены.
— Одну минуту… — Первый следователь стянул с шеи трупа какую-то маленькую вещь. — Что-то есть.
Бросил ее в прозрачный пластиковый пакетик и протянул Уэсли. Тот попытался разглядеть найденное в свете одного из фонарей. Цепочка с висюлькой, золотые, покрытые зеленоватыми волокнами водорослей. Он бросил взгляд на следователей, застегивающих черный пластиковый мешок с телом утопленника, и вернулся к изучению висюльки.
Это была Звезда Давида.
— Буксир прошел близко от берега, винтами взболтал воду, он и всплыл.
Единственный глаз Джека Куинтано остался невозмутимым, когда Горацио Уэсли поднял край простыни, закрывавший труп. После аутопсии тело было приведено в кое-какой порядок. Если можно было так сказать. Лицо по-прежнему оставалось обезображенным. Длинные порезы были сшиты кое-как и от этого кожа выглядела еще более жутко.
Департамент следственной медицины Манхеттена, прозекторский зал. Столы из нержавейки, потолок с яркими лампами и кондиционерами.
— Сколько он пробыл под водой? — спросил Куинтано.
— От десяти дней до двух недель. Две пули из «кольта-питона» в затылок. В упор.
— Не сомневаешься в том, кто это?
— Абсолютно.
— Делали анализ ДНК?
— Нет.
— Горацио, почему ты так уверен? — Куинтано посмотрел на детектива. — Лица нет, подушек пальцев нет, никаких документов…
Уэсли коротко осмотрелся по сторонам, убеждаясь, что их не может услышать врач, склонившийся над соседним столом с лежащим на нем девочкой без головы.
— Джек, поверь мне. Я лично проверял это в компьютере ФБР. — Детектив говорил шепотом. — Характерная рана правого коленного сустава, слепок зубов, радиография черепа… Все совпадает. Он, точно он.
Куинтано шумно выдохнул. Если этот сиятельный труп… Если это так на самом деле, то ангел-хранитель клана Ардженто их не покинул.
— Сколько времени ты можешь держать эту информацию, прежде чем сообщить ее руководству? — Куинтано был взволнован.
Он был знаком с Уэсли более пятнадцати лет, и все эти годы это имя было в его платежной ведомости. Именно с помощью Куинтано полицейский был произведен в детективы.
— Двенадцать часов.
— Двадцать четыре, — возразил Одноглазый.
— Джек, я рискую не должностью, я рискую головой.
— Есть следы твоих поисков в компьютере ФБР?
— Еще нет. Но скоро обнаружат. А эти сукины дети из МВД только и ждут, когда я помну клумбу, чтобы спустить на меня всех собак.
— Двадцать четыре часа, Горацио.
— Ладно, постараюсь, — уступил Уэсли, накрывая труп.
Бронированный 500-й «мерседес», похожий на тарантула из черного железа, въехал на Бруклинский мост. На рассвете тяжелые тучи сгустились над Атлантикой. Сейчас они нависали над длинным каркасом моста, окрашивая панораму нью-йоркского залива в синевато-чернильные цвета.
— …Это еще одна возможность — созвать чрезвычайный съезд всех семей Восточного побережья, — подвел итог Джек Куинтано. — Майкл Халлер будет вынужден появиться. И для него же будет лучше, если его объяснения будут убедительными.
— Не сработает, Джакомо, — ответил по-итальянски Фрэнк Ардженто. — У нас только двадцать четыре часа. Мало времени.
Лимузин проехал восточный пилон моста. Взгляд Ардженто на мгновение задержался на большой растяжке, висевшей поперек моста.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В БРУКЛИН
ПРЕКРАСНОЕ МЕСТО ДЛЯ ПОСЕЩЕНИЙ
ЛУЧШЕЕ МЕСТО ДЛЯ ЖИЗНИ
Ардженто улыбнулся. Во времена войны с Рутбергом, Дэвид Слоэн добавил свою персональную, в духе классического черного юмора, толику к этому лозунгу.
Конечно же, добро пожаловать в Бруклин, прекрасное место для посещений и замечательное — для жизни… И еще прекраснее для того, чтобы сдохнуть.
Слоэну не удалось ни помешать войне, ни остановить ее. Никто бы не смог сделать этого. И все же сейчас, в этом парадоксальном повороте событий, быть может, именно он — единственный, кто может не допустить новой кровавой бани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71