Интересно, где же настоящий Хадид?
Жив он или мертв? Скорее всего мертв, иначе у них не возникла бы необходимость в подмене. Конечно, он мертв… Джон с яростью ударил кулаком по горячему песку. Но разве можно сказать уверенно? Здесь начинались его сомнения, сводившие на нет любую попытку придумать точный план действий.
Джон встал, накинул халат и обул сандалии. И все равно факт оставался фактом — ему нужно что-то делать. Он начал медленно взбираться по скалистой тропинке к форту. Скоро все трое выйдут на утреннюю прогулку. Если Мэрион будет одна, он сможет поговорить с ней. Только Джон пока понятия не имел, что скажет.
Приняв душ, он переоделся в чистую форму и вышел на галерею. Полковник Моци сидел под тентом, откинувшись в плетеном кресле, сложив руки на затылке, и смотрел вдаль, на извилистый берег. Хадид Шебир, заложив руки за спину, нервно вышагивал вдоль парапета. Он поздоровался с Джоном и отвернулся. Джон заметил, что пальцы его, сложенные замочком, энергично шевелятся. Сегодня это уже другой человек, бодрый, полный жизненных сил и энергии, готовой выплеснуться наружу. Сейчас он напоминал пантеру, мечущуюся по клетке и сжигаемую лишь одним желанием — вырваться на свободу. Какой бы наркотик он ни принимал, подумал Джон, он, без сомнения, придает ему уверенности, делая его совершенно другим человеком.
Мэрион сидела в своем кресле возле Флаговой башни и читала. Завидев Джона, она подняла голову и улыбнулась. Джон заметил, что лицо ее мрачно.
Вынув из кармана ключ, он протянул его Мэрион.
— Думаю, вам лучше иметь его, — проговорил он.
Она взяла ключ и, повертев в руках, вопросительно посмотрела на Джона.
— Это ключ от вашей комнаты. Ночью можете запираться и спать спокойно.
Мэрион хотела ответить, но в этот момент к ним приблизился Хадид. Развернувшись в другую сторону, он вдруг остановился.
— Когда ожидается приезд губернатора, майор? — спросил он сухо, почти требовательно.
— Он будет здесь к одиннадцати, может быть, и раньше.
Хадид коротко кивнул и зашагал обратно.
— Благодарю вас. Вы очень добры, — сказала Мэрион.
За спиной Джон слышал шаги Хадида, гулко отдающиеся по каменным плитам галереи, поэтому быстро проговорил:
— Пока губернатор будет здесь, я почти не смогу видеться с вами. А мне бы хотелось. Вы, наверное, уже догадались почему…
— Пожалуйста…
Отчаяние, промелькнувшее в ее глазах, насторожило и смутило Джона, заставив его почувствовать еще большую нежность и беспокойство за нее.
— Я понимаю, — продолжал он, — это не лучшее место для объяснения, но факт остается фактом: мы с вами любим друг друга. Вот и все. Остальное не имеет значения. Мы освободимся от всего этого, и я увезу вас отсюда. Сейчас главное одно: я люблю вас, а вы меня… Я не ошибся? Вы ведь любите меня? Скажите.
Она сидела неподвижно, не сводя с него глаз, потом вдруг плечи ее передернулись, словно от сквозняка.
— Что-то случилось? Скажите — что? — спросил он обеспокоенно, снова слыша за спиной приближающиеся шаги Хадида.
— Ничего, — ответила она и встала. Сейчас она стояла совсем близко, не отводя от него глаз, и Джон заметил в них навернувшиеся слезы. — Да, я люблю вас, — прошептала она и пошла прочь.
— Майор, — вновь послышался голос Хадида.
— Слушаю вас, — ответил Джон, провожая взглядом Мэрион, направлявшуюся к тенту.
— Скажите, с губернатором приедут журналисты?
— Полагаю, да.
— Тогда я хотел бы сделать заявление для прессы.
Джон повернулся к нему:
— Сначала вам придется получить разрешение губернатора.
Вы можете попросить его об этом при личной встрече.
— Думаете, он откажет?
— Думаю, да. — Джон говорил очень вежливо. — Вас для того и заключили сюда, чтобы вы не могли произносить речи, делать заявления и заниматься подобного рода деятельностью, способной ухудшить положение дел в Кирении.
Уловив в голосе Джона враждебность, Хадид слегка наклонил голову, и на его худом лице промелькнула улыбка. Издав жиденький смешок, он проговорил:
— О, я вижу, наш майор Ричмонд сегодня не в духе. — Он еще раз улыбнулся и зашагал вдоль парапета.
Чтобы не встречаться с ними снова, Джон прошел мимо Флаговой башни и спустился по небольшой лесенке в дальней части галереи.
Когда Мэрион приблизилась к тенту, полковник Моци убрал руки с затылка, обратившись к ней со словами:
— Кажется, вы только что имели интересную беседу с майором Ричмондом?
Мэрион показала ему ключ:
— Он дал мне ключ.
— От вашей двери, разумеется?
— Да.
Моци ответил не сразу:
— От меня вам запираться не придется. Каждый мужчина однажды делает глупость. Я свою уже сделал.
К ним подошел Хадид.
— Завтра в это же время мы будем свободны, — заметил он. — До чего же все-таки трудно сохранять терпение.
— Да, завтра в это время вы будете свободны, — согласился Моци и, снова заложив руки за голову и не обращая больше внимания на своих собеседников, принялся смотреть вдаль.

***
А внизу во дворе повар Дженкинс и Абу после уборки на кухне и десятиминутного перерыва, вооружившись кистями и ведрами с известью, белили камни, которыми была обнесена лужайка. На горячих камнях известка сохла быстро.
— Показуха — вот как это называется, — ворчал Дженкинс. — Наводят лоск к приезду губернатора.
— Показуха, — повторил Абу с идиотской улыбкой.
— Вот именно, Абби. И губернатор, и высшее армейское начальство дураки, если думают, будто у нас всегда так: каждый камешек выкрашен побелкой, каждая складочка на брюках отутюжена, каждый ствол прочищен, а кастрюли и сковородки на кухне блестят как зеркало. Британская армия всегда славилась показухой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102