– Ты поступил со мной благородно, – сказал Йама.
– Мы сделали, что могли. Но боюсь, этого недостаточно.
– Ты спас мне жизнь и подарил надежду, что мой народ все еще существует, – с благодарностью произнес Йама. – Я постараюсь вернуть долг, если смогу.
– Конечно, вернешь, – ответил Луп. – Так что я не прощаюсь. Ведь на самом деле ты не уходишь.
Когда они шли вслед за Магоном по длинной лестнице, Элифас сказал:
– Сегодня день чудес, брат. Я не думал, что люди-зеркала хранят свою добычу. Там среди всякой рухляди лежит «Книга Крови», я никогда ее не видел, только слышал о ней. Она в очень плохом состоянии, но ценность ее такова, что можно прекрасно жить целый месяц, продав лишь несколько целых страниц. Ты собираешься возвращаться?
Йама покачал головой, давая понять, что и сам не знает, однако почувствовал укол совести, как будто уже взял на себя обязательство. И вовсе не потому, что подданные Лупа спасли ему жизнь. Луп ясно ему объяснил, что он не является их должником, и Йама был рад поймать Лупа на слове. Дело в другом. Ведь была еще эта невозможная мечта Лупа, обещание отшельника, исполнившееся пророчество.
«Неудивительно, – думал он, – что мой народ предпочитает скрываться, весь мир держит векселя их неоплаченных долгов, и платить по ним предназначено, по всей видимости, мне».
Пытаясь справиться с горечью, он произнес:
– Мне не следовало приходить в Из! Я причиняю боль себе и тем, кто ждет от меня непонятно чего. Надо было отправиться с доктором Дисмасом в низовья и смириться со своей судьбой.
Однако едва он произнес эти слова, как тут же понял, что они исходят от темной части его души, той самой, что мечтала о легкой славе, избавленной от ответственности. Той части, которой коснулась женщина из оракула. Женщина-фантом, чей оригинал впустил в мир ересь, и эта ересь грозит теперь поглотить целый свет.
Магон бросил взгляд через плечо, его лицо прорезали глубокие тени от света огоньков над головами Йамы и Элифаса. Другого освещения в проходе не было, и Йама удивился, почему обитатели дворца терпят такую темень. Исключая самые окраины, все они жили в небольших пузырьках света в окружении громадных пространств неизведанной тьмы. Подданные Лупа, у которых были лишь самые тусклые светлячки, если вообще были, должны путешествовать по этой паутине ходов и туннелей практически в полной темноте.
– Магон, еще далеко? – спросил Йама.
– Нет, господин. Мы идем самым коротким путем.
Элифас заметил:
– Ты не должен считать себя в долгу перед ними. Они – просто тени. Жулики, трюкачи и шлюхи – они живут объедками тех, кто занят честным трудом. Они ничем не лучше диких племен огородников на крыше Дворца. Только те более полезны. Неужели ты хочешь стать спасителем для такой шушеры?
– Думаю, что если кто-нибудь вздумает соперничать с Хранителями, то надо же с чего-нибудь начинать, и начинать лучше пониже, а не с высоты. Но я ни на что подобное не претендую. А ты – человек прагматичный, Элифас. Ты ценишь вещи по их полезности.
– Брат, вещи таковы, каковы они есть. Люди-зеркала созданы для развлечения и забавы человеческих рас, вот и все. В головах у них масса фантазий, однако не следует принимать их всерьез.
– Но ведь они мечтают, Элифас. И верят, что я принадлежу их мечтам.
– Они помнят своих создателей, как люди помнят отца и мать. Но мы вырастаем и не можем полностью полагаться на родителей. Нам самим приходится сталкиваться лицом к лицу с жизнью.
На это Йама ответил:
– Если люди Лупа сохранили детскую душу, то я им завидую.
Некоторое время они молча шли за Магоном вверх по лестнице к темному узкому туннелю. Направление гравитации в нем изменилось, и он шел вертикально сквозь толщу Дворца. Наконец Магон произнес:
– Осталось немножко, господин. Идите по туннелю до развилки, там повернете направо. Вскоре вы окажетесь в проходе рядом с Воротами Двойной Славы.
– Я твой должник, Магон. Пройдоха-игрок подскочил и поклонился:
– Ты расплатился со мной сто крат, господин, позволив привести тебя к нашим людям. Я буду ждать твоего возвращения.
Когда шаги Магона стихли в темноте, Йама сказал:
– Каковы бы ни были мои намерения, может случиться так, что я никогда не вернусь.
– Из-за территориальных претензий, – сказал Элифас. – Это не секрет, брат. Весь Дворец знает о затруднениях Департамента Прорицаний. Многие надеются, что он устоит, это задержит рост Департамента Туземных Проблем.
– Очень жаль, что есть только надежды, а помощи нет.
– Никто не смеет стать на пути Департамента Туземных Проблем. В последнее время он стал очень могущественным и может позволить себе не считаться с древними протоколами. Поэтому-то он и поглощает один за другим более мелкие департаменты.
– А есть еще пес преисподней. Я не уверен, что он потерял мой след. Меня ждут тяжелые испытания. Если хочешь, возвращайся к своему другу, в библиотеку, и жди меня там.
Старик улыбнулся:
– А если пес преисподней найдет меня? Нет, я останусь с тобой, брат. Кроме того, я дал обет. Веди, я сделаю все, что смогу.

9. ЦЕРЕМОНИЯ ПРОРИЦАНИЙ

На крыше Дома Двенадцати Передних Покоев были установлены огромные зеркала. Они направляли свет в громадную каверну, безжалостно высвечивая обветшалые фасады домов вокруг широкой площади. Йама сощурился от множества сияющих отражений, когда они с Элифасом прошли через Ворота Двойной Славы. Он думал, что увидит толпу, ожидающую выхода прорицательниц, однако на площади было пусто, хотя на ступеньках базилики располагался помост, устланный гобеленовой тканью и увешанный гирляндами белых лилий и кувшинок, уже начинающих увядать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128