Но он точно знал, что у адмирала Смоллвуда найдется для него несколько отборных словечек, когда он вернется. Если он вернется.
Приближаясь к стыковочной трубе «Непобедимого», Редер заметил, что высокий и худощавый, но довольно широкоплечий мужчина с курчавой копной темных волос о чем-то спорит с охранником.
— Что происходит? — спросил Питер.
— Сэр, это человек хочет пройти на борт.
— Я… — начал было мужчина, но коммандер его перебил.
— Кто вы по профессии? — спросил он.
— Я лингвист, — ответил тот. — Моя фамилия…
Прежде чем он смог продолжить, Редер достал свою записную панельку и вызвал на ней изображение повианина. Затем он показал панельку лингвисту и спросил:
— Что вы об этом думаете?
Мужчина передернулся и заметно побледнел.
— Его ждут на борту, — сказал Редер охраннику, убирая панельку.
— Больше так не делайте! — рявкнул мужчина, хватаясь за сердце.
— Я за него поручусь, — заверил Редер все еще колеблющегося охранника.
— Так точно, сэр, — кивнул охранник и отошел в сторону.
— У меня тут вещи, — сказал лингвист, указывая на целую гору всевозможного багажа.
Редер подобрал один чемодан.
— Выберите то, что вам больше всего нужно с собой забрать. Все остальное я прикажу кому-нибудь доставить в вашу каюту.
— Благодарю вас. Между прочим, меня зовут Ролан Бартер. Я профессор кафедры ксенолингвистики Викторианского университета. — Он протянул руку и подождал, пока Питер засунет свою записную панельку в карман, чтобы обменяться с ним рукопожатием.
— Коммандер Питер Эрнст Редер. Я начальник всей этой экспедиции. Пожалуйста, следуйте за мной. — И Питер повел лингвиста на «Непобедимый», подальше от глаз и ушей заинтересованных дежурных охранников. — Вы когда-нибудь на корабле Космического Отряда путешествовали? — спросил он.
— Нет, не имел такой чести, — ответил Бартер. — Я полагаю, будут всевозможные ограничения, скверная еда и тому подобное?
Редер рассмеялся.
— Пожалуй, некоторые ограничения. Но они, скорее всего, будут связаны с вашей же безопасностью. — Он провел его в лифт. «Нет смысла заставлять штатского пешком топать, — подумал коммандер себе в оправдание. — Лучше я его поскорей пристрою, а потом у меня миллион дел». Вообще-то у настоящих капитанов кораблей для подобных процедур существовали старпомы.
— Что ж, скорее всего, почти все время я буду у себя в кабинете работать над переводами. Не знаю, упоминал ли вам об этом адмирал, — Бартер сказал это в манере человека, уверенного, что о таком важном факте просто нельзя не упомянуть, — но идет жесточайшее соревнование, кто быстрее раскусит повианский язык. — Лингвист радостно огляделся. — И благодаря этой… возможности я уверен, что этим человеком стану именно я! Вы просто себе не представляете, как я рад с вами отправиться.
— Прошу прощения? — недоуменно произнес Редер. — Если не ошибаюсь, вы только что мне сказали, что, по сути, на повианском не говорите. — В голосе коммандера прозвучало раздражение, и он вдруг понял, что уже не чувствует особой вины за то, что так беспардонно воспользовался фамилией адмирала.
Лифт остановился, и Питер в быстром темпе повел Бартера по коридору, то и дела вынуждая лингвиста переходить на трусцу, чтобы не отстать.
— Никто не говорит, — объяснил профессор. — Люди способны только апроксимировать повианский язык; у них совершенно другой речевой аппарат. Просто поразительно, как они могут так хорошо говорить на нашем языке. Однако мои исследования показывают, что, по сравнению с повианским, человеческий язык достаточно груб.
Редер внезапно остановился и повернулся лицом к языковеду.
— Я вас вот о чем спрашиваю, — сказал он с преувеличенным терпением. — Вы… понимаете… по… повиански?
Избегая глаз Редера, Бартер то смотрел на свои ботинки, то куда-то вбок.
— Ну, не хуже любого другого гражданина Содружества.
— Я тоже гражданин Содружества, — напряженно произнес Питер. — Но по-повиански вообще не понимаю. А вы лучше можете?
— Да, конечно. Теперь я догадываюсь, что вы имеете в виду. Да. Приблизительно я по-повиански определенно понимаю. Но что касается языковых тонкостей…
— Стало быть, — продолжил Редер, стремительно устремляясь дальше, — если мы наткнемся на повианский патруль, вы сможете сказать: «Мы пришли с миром»?
— Гм, да. — Бартер засеменил, чтобы его догнать, не отрывая глаз от профиля коммандера. — А что, мы именно это собираемся им сказать? — поинтересовался лингвист.
— Вряд ли, — ответил Редер. — Раз вы на их языке не говорите.
— У меня есть специальное устройство, которое я программирую так, чтобы оно говорило на их языке. — Голос Бартера сделался резким, в нем явно звучала обида.
— Вот мы и пришли, — сказал Редер.
Он провел лингвиста в апартаменты Ларкина. Каюту предателя до сих пор так никто и не занял, а Питер знал, что Бартер потребует уединенное место, где он смог бы работать.
— Вот это? — потрясенно спросил лингвист, роняя свои чемоданы. Он застыл столбом и аж рот разинул от изумления. — Но это же шкаф! Как вы могли подумать, что я буду способен в спичечном коробке работать?
— Мистер Бартер, это офицерская каюта. Между прочим, я ваш сосед, и это лучшие жилые помещения на корабле. Уверяю вас, здесь тесновато, зато удобства идеальные. — Питер искоса глянул на лингвиста. — Вы, случайно, клаустрофобией не страдаете?
— Нет, не страдаю! Если у меня одна фобия, это еще не значит, что у меня их полный комплект! Нет, не могу поверить, что и вы в подобной норе живете. — Профессор почесал в затылке и покачал головой, одаривая коммандера гневном взором темных глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123