— Я их не вела, — с презрением отозвалась Мигерис. — Я просто делала, как мне было угодно, а они следовали моему примеру.
— Разве вы не приказывали им всем заводить по четыре дочери сразу? Разве вы не приказывали им иметь слишком много молодняка и натаскивать этих детей с такой жестокостью, какой, насколько мне известно, старые королевы никогда не проявляли? — Все тело Тусси буквально облучало молодую королеву презрением. — Разве вы не ели плоть членов собственного клана и разумных чужаков? Станете вы отрицать, что все это делали?
— Я отказываюсь признавать за вами право даже задавать мне такие вопросы. — Мигерис опять отвернулась и приняла позу, говорящую об оскорбленной добродетели. — Я никогда не причиняла зла вашим кланам. Вы не можете сказать, что я это делала, а следовательно, ваше вторжение полностью неоправданно. Но я уже вижу, что вы намерены делать — вы намерены преследовать меня за мои убеждения, а я никак не могу вас остановить. Однако в один прекрасный день вы поймете, что я была права и что старые способы самые лучшие. Понаблюдайте за вашими новыми друзьями, людьми, — бросила она через плечо. — Вот где вы увидите преступные умыслы и злоупотребления. Но вы также увидите народ, который знает, что он жив!
— Давайте удалимся, — предложила Тусси, и ее изображение отключилось.
Все остальные поочередно исчезали, пока Мигерис не осталась наедине со своей матерью.
— Почему? — спросила Мойрис.
— Такова была моя воля, — ответила Мигерис. — Что это за королева, которая неспособна проявить свою волю?
Голоизображение Мойрис последним присоединилось к собранию королев в покоях Тусси на ее флагманском корабле. Другие королевы встретили ее повернутыми в сторону головами и поникшими плечами, указывая на свое смущение.
— Она безумна, — сказала Тусси. Ее поза выражала сочувствие. — Она также очень хитра. Иначе мы бы обо всем узнали, прежде чем передать ей эту систему.
— По ее собственному признанию, — заметила Лисни, — эти мысли уже были у нее в голове, когда она жила с кланом Линче.
— Что нам делать с нашими преступными дочерьми? — спросила Мойрис.
Сеззет бросила на нее быстрый взгляд, затем выразила свое согласие с вопросом.
— Их следует наказать, — сказала она.
— Однако прецедента для чего-то подобного еще не бывало, — заметила Сембе, неловко смещая свое оранжевое тело. — Несмотря на заявления Мигерис, старые королевы не ели свой молодняк. По крайней мере, в пределах исторических времен… в дни мифов и легенд, хотя…
Все они постепенно повернулись к Тусси, которая в ответ долго на них смотрела, прежде чем заговорить.
— Я не желаю быть той, которая станет решать, что следует сделать, — сказала голубая королева.
— Вы единственная из нас, у кого в этот кошмар не вовлечен виновный ребенок, — обратилась к ней Мойрис — Мы взираем на вас в поисках беспристрастности. И мудрости. У вас есть и то, и другое.
Сестры-королевы умоляли Тусси, их позы и педипальпы страстно взывали о помощи.
— Хорошо, — наконец произнесла голубая королева. — Вот что я думаю. Я думаю, что эти наши дочери слабы и безумны, что они позволили себе совершить множество злых поступков. Я думаю, что мы приняли очень скверное решение, когда передали им власть над этим сектором. Следовательно, на нас я возлагаю обязанность забрать этих испорченных и ожесточенных детей из Нтагона и, используя любые средства, какие только необходимы для их излечения, сделать их счастливыми и полезными гражданами наших кланов.
— Согласна, — сказала Мойрис. Другие королевы также выразили свое согласие.
— Наши заблудшие дочери должны быть стерилизованы, — продолжила Тусси. — Я бы не хотела, чтобы их гены передавались дальше. Они не годятся стать матерями следующему поколению.
После этих слов последовало молчание.
— Но вы же не собираетесь их казнить? — спросила Лисни.
— Как я сказала, они безумны. Мигерис совершенно определенно душевнобольная, — продолжила голубая королева. — Думаю, мы должны с этим согласиться, не так ли?
Остальные королевы показали, что соглашаются.
— Каким-то образом Мигерис убедила своих дам поддержать ее в этой болезни. Поскольку то, что из этого вышло, оказалось чистым безумием, я вынуждена заключить, что они также душевнобольные.
Королевы переглянулись.
Сембе пожала оранжевыми плечами, указывая на неохотное согласие.
— Полагаю, дело обстоит именно так, — заключила она.
— Хорошо, — сказала Сеззет, желтая королева. — Они душевнобольные. И что нам теперь с ними делать?
— Мы их стерилизуем, затем поместим на. пригодную для жизни планету, каждую на отдельный материк или остров, и удалимся. — Тусси заглянула в глаза каждой из своих сестер-королев. — Любая из нас способна выжить сама по себе, и такими же были старые королевы. Пусть же наши преступные дочери соперничают со своими возлюбленными предшественницами в роскошном уединении. Тогда как мы возложим на себя задачу устранения беспорядка, порожденного их эгоизмом и распущенностью.
Королевы зашевелились, и их плечи поникли.
— Да, — сказала Мойрис — Это справедливо и милосердно. Так мы и поступим. — Она бросила резкий взор на голубую королеву. — А что с их соучастниками-самцами?
— То же самое, — ответила Тусси. — Найдем пригодную для жизни, но неразвитую планету и оставим их там. Вряд ли стоит добавлять, что другую.
— А наши человеческие… друзья? — спросила Лисни. — Что, если они выдвинут требования?
— У них есть право выдвигать требования, — горестно сказала Мойрис. — Без вмешательства Нтагона они бы уже давным-давно победили своих врагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123