Начальник линейного
отдела милиции на ст. Баку .
Далее шли описания – всего одиннадцать словесных портретов.
1 января, 11 часов 10 минут
– Ну, теперь краж не будет, честное слово! – обрадовался Денисову механик. – Кончились кражи! При вас не посмеют! Отрезано, товарищ начальник! – Горелов показал на баул, который Денисов нес в руке. – Это вы хорошо придумали. Полная конспирация!
В лабиринтах камеры хранения было много людей. Щелкали шифраторы, хлопали дверцы ячеек. Уборщицы едва успевали отбрасывать в сторону оберточную бумагу, стружки.
Киоскер напротив залавливал покупателей, модулируя глухим, хорошо поставленным баритоном:
– «Две зимы, три лета» – писателя Федора Абрамова! Последние экземпляры! Факты биографии разведчика Георгия Суханова-Ставрова! – Все книги, проходившие через киоск, оказывались в конце концов детективами. – Предупреждаю, товарищи, всем не хватит! Не становитесь, Очень интересная книга!
У киоска быстро росла очередь.
Открывая ячейки, чтобы что-то взять или положить, большинство пассажиров не меняло шифр изнутри – как только электронное устройство срабатывало и щелкал замок, они быстро изменяли цифры на наружном шифраторе. Так было проще. Уложив вещи, просто опускали монету и гулко хлопали дверцами. Шифр внутри оставался тот же.
Денисов прошел по всем отсекам. Обстановку для совершения кражи из автокамеры трудно было назвать благоприятной: наступал очередной прилив пассажиров. Он продолжался два часа, пока были закрыты на обед магазины.
Вернувшись, обычно из «Лейпцига», «Тысячи мелочей», «Людмилы», пассажиры сортировали покупки. У входа в отсеки толпилось не менее двух-трех десятков ожидающих. О том, чтобы в таких условиях подобрать шифр, переходить от ячейки к ячейке, не могло быть и речи.
– Пока ничего насчет вчерашних краж? – подошедший сзади Горелов положил Денисову руку на плечо. – Так с концами?
– Пока да.
– Хитро делают! Значит, среди них тоже головы есть – будь здоров артисты! А эти… – Механик показал на очередь. – Едут-едут, а шифр и тот набрать ни один как следует не умеет… Ну ладно. К врачу иду! – В руке он держал портфель.
Сколько помнил Денисов Горелова, тот всегда лечился – это очень вязалось с его обликом лодыря и горлопана. Он лечил зубы, уши, белые пятнышки на руках, болезнь Витилиго.
– Совсем ушел?
– Скоро буду. – Механик махнул портфелем.
На Денисова пахнуло апельсинами.
1 января, 11 часов 30 минут
– Блохин нашел человека, с которым выпивал Порываев, – сообщил Сабодаш, которого Холодилин на время прислал в камеру хранения, – оказывается, на багажке работал грузчиком! Не слыхал? И фотоэкспонометр нашли…
– Не может быть!
Денисов побежал в багажное отделение.
«Возможно, пассажир, который напугал проводницу, шел сюда! Багажное отделение как раз против последнего вагона…»
В открытом сверху каменном мешке багажки, как по дну котлована, передвигались люди. Они оттаскивали ящики. Денисов был здесь впервые. Сбоку, со стороны города, к багажке примыкала глухая стена кирпичного дома, с трех остальных – глухой каменный забор.
– Где нашли фотоэкспонометр? – спросил Денисов у милиционера, стоявшего с рацией у входа в багажный двор.
– Вот в том углу. Майор Блохин пришел, чтобы узнать, кто из грузчиков ночью отсутствовал, смотрит: что это? – Милиционер показал на дальнюю часть котлована, где мелькала шляпа старшего инспектора. Поодаль, с группой гражданских, стоял Холодилин. – Фотоэкспонометр! Лежит себе на ящике с сервантом…
– Любопытно. Ящик этот давно поставили?
– Ночью, завезли с транзитом.
– Кто из грузчиков ставил?
– Орлов!
– О чем люди думают?! – услышал Денисов сзади – заведующая багажным двором кивнула ему как знакомому. – Ведь у Орлова двое детей. Сколько раз говорила, предупреждала: «Ты ведь не холостой парень! Семейный!» После получки, бывало, идешь – они у палатки стоят. «Иди, – говорю, – домой!» – «Я ничего, Татьяна Ивановна, только пивка! Сейчас уходим!» Вот и доигрался.
– Думаете, он?
– Клишко на это не пойдет! Давно работает, пожилой и вообще! А Орлов как с вечера ушел, так утром только появился. Решил остаться отработать, но и сейчас он пьяный. Где вот пропадал? – Она вздохнула.
– Чужие не могли сюда проникнуть? Сколько человек в бригаде? – спросил Денисов.
– Кроме Орлова, шесть. Три женщины, их можно не считать. Остаются Клишко, Орлов и старик Ахмадулин…
– Вы не замечали? – Милиционер поправил висевшую на плече. рацию. – Он ни с какой группой не связан?
– С какой еще группой? – Подавленная новым подозрением, заведующая всколыхнулась. – Ни с кем он не связан! Выпивать выпивает, не скрываю!
Но милиционер ее не слышал: запищала рация, и он, подхватив микрофон, побежал к Холодилину.
– Куда выходит этот угол двора? – спросил Денисов.
– На перрон. – Вопросы, которые ей задавали работники милиции, не были связаны друг с другом, сбивали с толку и заставляли ежесекундно перестраиваться. – Конечно, на перрон.
Подошел Блохин, тронул Денисова за рукав.
– Такие дела получаются, Денис! – Он был доволен.
– Думаешь, грузчик этот, Орлов?..
– Выходит, да. Но придется повозиться. Он и сейчас пьян – нельзя допрашивать. – Блохин достал из кармана полиэтиленовый мешочек, внутри его что-то лежало. – Узнаешь? «Ле галон» – духи. Успел жене подарить…
Денисов увидел поодаль женщину в искусственной дубленке, видимо жену Орлова, она тоскливо смотрела в их сторону.
1 января, 12 часов 15 минут
– Набрала номер, а ячейка не открывается, – сказала женщина, и Денисов весь напрягся, словно почувствовал еле уловимую разницу в поведении этой и других пассажирок, обращавшихся с такими же просьбами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53