На вид было ему лет
тридцать пять-тридцать восемь.
- Вадим Никитич? - поднял голову от бумаг Скорик.
- Я.
- Садитесь. У меня к вам несколько вопросов. Вы хорошо знали Лаптева?
- Знал. Мы вместе когда-то работали.
- Где?
- Я ведь тоже в аэропорту работал. В отделе перевозок.
- А почему ушли оттуда?
- Так. Случилась маленькая неприятность, пришлось.
- Влип ваш Лаптев.
- Знаю. Дурак. Что ж теперь будет?
- Это уж суд решит. Вы с ним часто на бильярде играли?
- Случалось.
- А почему в тот день вы отказались?
- У меня срочная встреча получалась, неожиданно.
- С кем?
- С моим родственником.
- Не с Гилевским ли?
- С ним.
Кира встала из-за стола, подошла сбоку, спросила:
- Какое у вас родство с Гилевским?
- Он троюродный брат моей покойной матери.
- А еще родственники у него есть? - спросил Скорик.
- Нет, я единственный.
- Когда вы видели его в последний раз?
- В апреле.
- А когда узнали, что он убит?
- Только сейчас, когда вернулся. Я ведь даже и на похоронах не был.
- От кого узнали? - спросил Скорик.
- Я выписываю местную газету из-за телепрограммы. За то время, что
отсутствовал, мне на почте сохранили несколько штук. Вечером я их
просматривал и некролог увидел.
- Как получилось, что Гилевский назначил вам встречу?
- Однажды мы столкнулись на улице. Он сказал, что я ему могу
понадобиться, попросил телефон. У меня только служебный, домашнего нет. Я
ему дал. Вот он и позвонил, сказал, что хочет со мной поговорить.
- И вы встретились? - спросила Кира.
- Да.
- Какого числа?
- Я ж говорю: в апреле, числа не помню.
- Когда вы уехали на байдарке?
- Двадцать третьего июня.
"Через два дня после убийства", - отметила про себя Кира и спросила:
- Сколько человек вас ушло на байдарках?
- Трое. Я и еще двое ребят, - Пестерев на все вопросы отвечал быстро,
лаконично, словно и не заметил, что разговор, начавшийся с Лаптева,
незаметно соскользнул к теме Гилевского.
- Эти двое где живут?
- Я отсюда еду к ним в Белоруссию, а оттуда уже вниз по Днепру
уходим.
- Значит они постоянно живут в Белоруссии?
- Да.
Скорик и Кира переглянулись.
- Где вы встретились с Гилевским? - спросил Скорик.
- У него.
- В связи с чем он вас вызвал? - спросила Кира.
- Странный разговор был. Мы ведь отношений почти не поддерживали.
Раз-два в год я забегал к нему поздравить с днем рождения, под Новый год
тоже, на Рождество. Вот и все наши отношения. Что я ему - шофер. Он ведь
профессор, ученый.
- Так о чем был разговор? - спросила Кира.
- Он мне говорит: "Я стар, Вадим, мало ли что может случиться. Денег
и бриллиантов у меня нет. Но есть приватизированная квартира, а в ней
библиотека с уникальными изданиями, которые купит любой музей. Есть
коллекция старых икон, им цены нет. Но ты должен будешь мне услужить". -
"Каким образом?" - спрашиваю. Он говорит: "Ты мне как-то сказал, что у
тебя есть в аэропорту приятель-летчик". - "Есть". - "Куда он летает?" - "У
него загранрейсы: Канада, Штаты". - "Ты сможешь меня с ним свести?" -
"Конечно. Но зачем он вам?" - "Когда придет время, узнаешь". Потом он
сказал: "Как видишь, я в долгу не останусь, напишу завещание, все тебе
оставлю". Вот так поговорили и на этом расстались.
- Он написал завещание? - спросила Кира.
- Не знаю.
- Вы женщину по фамилии Долматова Людмила Леонидовна знаете?
- Нет, первый раз слышу.
- Больше Гилевский вам не звонил? - спросила Кира.
- Позвонил перед тем, как я ушел в отпуск, сказал, что Лаптев ему уже
не нужен, но в отношении завещания все остается в силе. Я не стал ему
говорить, что Лаптев уже в тюрьме.
- Вас, видимо, вызовут в суд, - сказал Скорик.
- Меня? За что? - не понял Пестерев.
- По делу Лаптева.
- А что от меня толку? Что я знаю?
- В качестве свидетеля.
Пестерев пожал худенькими плечами...
Когда он ушел, Скорик спросил у Киры:
- Вы удовлетворены, Кира Федоровна?
- Да, вполне, спасибо.
- Какое впечатление?
- Очень все гладко. Правда, есть место, где споткнусь. Легко
проверить, когда он ушел в отпуск, а вот, когда ушел плавать, - тут дело
почти безнадежное: Белоруссия - уже заграница, попробуй разыщи там да
допроси его сотоварищей по байдарочному походу.
- На этом поставьте крест, - сказал Скорик. - Я уезжаю в район, если
позвонит адвокат Лаптева, скажите, что буду после четырех, - сложив бумаги
в сейф, Скорик вышел...
Кира мысленно прокручивала в голове весь рассказ Пестерева. Два
обстоятельства просились под вопросительный знак: если Пестерев не врет,
то зачем Гилевскому понадобился бортмеханик Лаптев, летающий в
загранрейсы? И второе: Лаптев, видимо, был настолько необходим Гилевскому,
что он пообещал оставить завещание Пестереву. Оставил ли? Если да, то где
оно? Имеется только одно завещание Гилевского - Долматовой. Оно приобщено
к делу, и насколько Кира помнит, составлено и оформлено у нотариуса еще в
прошлом году. По нему Долматовой завещано то же, что Гилевский обещал и
Пестереву. Поскольку оно не аннулировано наследодателем, то получается,
что Гилевский врал Пестереву относительно завещания. И тут, сопоставляя
даты, Кира подумала, что от знакомства с Лаптевым Гилевский отказался,
когда узнал, что приглашен в Америку в качестве официального эксперта. Не
должен ли был Лаптев выполнить роль некоего "почтальона"?..

Миновала неделя. Скорик сидел у Щербы.
- Я закончил дело Лаптева, Михаил Михайлович, - сказал Скорик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47