Если читать их подряд, может создаться впечатление, что И. Аксаков был зац
иклен на еврейской теме, как многие наши современники. На самом деле писа
л он о евреях время от времени, на протяжении двух десятилетий. В те годы о
бсуждался вопрос: расширять ли права евреев, постепенно уравнивая их с о
стальными подданными империи. Аксаков считал, что не надо, что опасно. Он д
оговаривается даже до того, что евреи «вредоносны». Однако, будучи челов
еком образованным и интеллектуально честным, Иван Сергеевич свою позиц
ию добросовестнейшим образом обосновывает. Исходит он из того, что христ
ианство и иудаизм абсолютно несовместимы. И раз Россия страна христианс
кая, зачем же расширять права (и возможности) антихристиан. «В христианск
ую землю приходит горсть людей, совершенно отрицающих христианское уче
ние, христианский идеал и кодекс нравственности (следовательно, все осно
вы общественного быта страны) и исповедующих учение, враждебное и против
оположное». Уравнять их во всех правахЦ значит признать, что «или христ
иане лгут, именуя себя христианами, или евреи лгут, официально исповедуя
закон Моисеев». «На этой взаимной неискренности, Ц считает Аксаков, Ц и
основывается новейшее современное отношение христиан и евреев.»
Второй постулат Ц что евреи, в идеологическом смысле, есть исторический
анахронизм. Будучи уверены в своей богоизбранности, они просмотрели то
самое, ради чего (по мнению Аксакова) и были избраны Богом: явление Христа.
«Христианство есть венец иудаизма Ц конечная цель, к которой иудаизм ст
ремился, которая осмыслила его историческое бытие». Так что притязания е
вреев на дальнейшую историческую жизнь «равносильны отрицанию всего п
оследовавшего после него развития человечества».
И, наконец, не имея власти политической, евреи получили власть экономиче
скую, на юге и западе России эксплуатируют христианское население. Возра
жая оппонентам, пишущим, что вот во Франции и в Англии евреи не получили же
экономической власти, хотя в политических правах уравнены, Аксаков гово
рит: да, там еврейского экономического засилия не было, потому что были го
рода, а значит, и средний класс, который успешно противостоял эксплуатац
ии. В России же, крестьянской стране, среднего класса нет, сельский челове
к остается один на один с опытным дельцом, будь это корчмарь, подрядчик, ба
рыга. (Точно по этой схеме, кстати, русские купцы обирали аборигенов север
а, армянские Ц кавказских тюрок, китайские Ц индонезийцев. Но Аксаков в
опрос рассматривает локально, его интересуют только обиженные белорус
ы.). О купцах-кулаках он, правда, разговор заводит: их, мол, Колупаевых и Разу
ваевых, «хлещет и позорит сатира», а про эксплуататоров еврейских словеч
ка не молвит. «Что это, лицемерие, что ли?» Ц вопрошает автор. Нет, оказывае
тся сложнее: «Не без некоторого лицемерия у иных, но больше по душевному п
одобострастию». В том и суть, что «большинство наших „либералов“ вовсе н
е либералы, а только состоят по „либеральной“ части». Вон она когда начал
ась, политкорректность нынешняя, когда принято как бы не видеть цвета ко
жи, разреза глаз, пола и даже сексуальной ориентации. Ныне в любом америка
нском фильме рядом с суперменом белокожим непременно явится не менее об
аятельный, как это ныне принято говорить, афроамериканец. У нас до недавн
его времени нельзя было даже слова «еврей» всуе молвить, дабы в антисеми
ты не попасть Ц при этом продвигаться по должности мешал именно «пятый
пункт», и все это знали. Какой-то из поэтов московского андеграунда стих н
аписал в виде азбуки: слово на соответствующую букву и к нему пошло-банал
ьное разъяснение. На букву «Е» шло разъяснение: «Еврей Ц дитя добра и све
та». Далее следовало «Ж» Ц «женщина Ц это божество». Ту же необъективно
сть отмечает Аксаков и у тех, кто судит о проблеме из-за рубежа: о российск
их погромах говорили много и гневно, а вот о значительно более кровавых в
Венгрии Ц почти ничего. Впрочем, это и ныне так ведется.
Наша нынешняя политкорректность во времена Аксакова звалась либеральн
ой идеей, Ивана Сергеевича она раздражала: «Выражения „идея века“, „либе
ральная идея“, „гуманная мысль“ Ц сделались в нашем прогрессивном обще
стве каким-то пугалом», «Своего рода вывеска, за которой прячется всякая
ложь, часто не только либеральная и не гуманная, но насильственно наруша
ющая и оскорбляющая права жизни и быта безгласных масс». Аксаков пытаетс
я определить, что же такое либеральная идея в системе понятий. Разумеетс
я, безуспешно.
В наше грубое время, не различающее идейных оттенков, И. Аксакова вполне м
огут объявить антисемитом. Что было бы несправедливо. Автор неоднократн
о оговаривается: «Было бы поистине жестоко обвинять огульно целую еврей
скую нацию Ц не допуская возможности исключений, было бы несправедливо
подвергать ответственности каждое отдельное лицо, каждого отдельного
еврея Ц за грехи целого народа». И далее: «Вред, о котором мы говорим выше,
не составляет неизбежную личную принадлежность каждого человека еврей
ской расы, в этом вреде еврей виноват не столько индивидуально, сколько и
менно как член нации или сын своего народа». Речь, стало быть, идет об идео
логии, а не о расе. Другое дело, что прогнозы Ивана Сергеевича Ц что об ист
орическом анахронизме евреев, что о славянской солидарности Ц до такой
степени не сбылись, что это выглядит как бы и вызывающе. При всем том Аксак
ов, стремясь к объективности, при всех полемических издержках статей о е
врейском вопросе буквально панегирик евреям слагает:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10