Барбасена! Таитянка что-то сказала телохранителю, и он послал в ресторан двоих помощников.
Таитянка сделала шаг в сторону от «роллс-ройса», и из машины появилась чья-то фигура. Черные мягкие туфли из слоновой кожи, черный костюм из тонкого хлопка, белая шелковая рубашка с воротником-стойкой, на запястье – золотой браслет.
Это был сам Хуан Гарсия Барбасена. Кроукер сразу узнал его! Долгожданная цель! Кроукер осторожно положил палец на курок, готовый в любой момент нажать на него. Теперь его жертву отделяло от смерти лишь одно движение пальца.
Он почувствовал, как Дженни положила руку ему на спину, но постарался не обращать на это никакого внимания.
– Поэтому я и пришла сюда, чтобы остановить тебя, – горячо зашептала Дженни. – Рейчел была отравлена, в ее крови найдены следы продуктов распада этиленгликоля.
Все еще держа на прицеле голову Барбасены, Кроукер встрепенулся.
– Этиленгликоль? Это же антифриз!
– Правильно, – сказала Дженни. – Но это еще и отличный яд! Без запаха и вкуса. Нужно только проглотить три унции. Его можно подмешать в кофе или газированную воду, и никто даже не заметит этого. Те, кто отравил Рейчел, знали, что у нее от рождения всего одна почка и к тому же она регулярно принимает наркотики. При такой картине трудно заметить следы отравляющего вещества. И их расчет почти оправдался!
Таитянка уже стояла на тротуаре. Через секунду Барбасена войдет в ресторан, и единственный удобный момент для его ликвидации будет упущен!
Целясь прямо в голову Барбасене, Кроукер сделал глубокий вдох и очень медленный выдох, собираясь нажать на курок.
– Какое это теперь имеет значение? – шепнул Кроукер. – Я только еще больше возненавидел братьев Бонита.
– Я начала новый курс лечения, – продолжала шептать Дженни. – Теперь ей внутривенно вводят этанол, который замедляет процесс образования гликолевой кислоты. Кроме того, мы продолжаем промывать ее почку.
Кроукер снял палец с курка.
– Что ты хочешь сказать? Ведь продукты распада уже повредили почку.
– Повредили, но не смертельно. Человеческий организм – удивительная машина. После того как нам удастся окончательно вымыть гликолевую кислоту, почка начнет восстанавливаться, процесс полного выздоровления займет несколько месяцев. – Дженни схватила его за плечи. – Теперь ты понимаешь, Лью? Рейчел не нужна операция по пересадке почки! Значит, тебе не нужно выполнять условия этой чудовищной сделки!
Глядя в оптический прицел, Кроукер видел, как вслед за таитянкой Хуан Гарсия Барбасена вошел в ресторан. Он скрылся из виду, словно сорвавшаяся с крючка рыба, радостно нырнувшая в родные океанские глубины.
Кроукер отложил в сторону винтовку и сел.
– Все кончено, – пробормотал он. Но на душе у него лежала страшная тяжесть – ведь только что он чуть не убил человека, расчетливо и хладнокровно. И сейчас вместо облегчения он испытывал боль от сознания того, как близок он был к краю пропасти.
От избытка адреналина в крови у него кружилась голова.
– Но почему ты раньше не догадалась об этом?
Дженни села рядом с ним и тихо сказала:
– Рейчел – хроническая наркоманка, она была доставлена в больницу в состоянии тяжелого наркотического опьянения. Вполне естественно, что никому и в голову не могло прийти, что причиной приступа были не наркотики, а совершенно иное отравляющее вещество... – Она не сводила глаз с Кроукера. – Но когда я получила более глубокие анализы ее крови, сделанные в специальной лаборатории по наркотическим веществам, то призадумалась. Если бы мы сделали биопсию почки, то сразу же увидели бы следы этиленгликоля, но состояние Рейчел было слишком тяжелым для такой опасной процедуры. Однако когда я увидела результаты анализов крови, то поняла, что уровень кислотности слишком высок. Сам по себе этиленгликоль почти безвреден, но при расщеплении в организме человека он дает гликолевую кислоту, которая оказывает разрушительное действие на внутренние органы. Однако нам повезло: во-первых, из-за того, что у Рейчел от рождения всего одна почка, потребовалась минимальная доза для того, чтобы вызвать приступ, и, во-вторых, мы сразу начали промывание почки, и это было наилучшим средством для Рейчел в той ситуации. Если бы не сепсис, развившийся благодаря стараниям Стански, она, возможно, уже сейчас чувствовала бы себя значительно лучше.
Кроукер взял ее за руку:
– Какая ты смелая, что пришла сюда, на крышу!
– Похоже, я не такая дура, как ты думаешь, – улыбнулась она.
– Это был очень рискованный шаг, – сказал Кроукер, глядя на стоявшего поодаль Майера.
– Уже десять минут второго, – проговорил Майер. – Я должен был позвонить Антонио самое позднее в час.
– Нужно немедленно убираться отсюда, – торопливо сказал Кроукер, оставляя на месте все снайперское снаряжение. У него не было ни малейшего желания снова брать его в руки, а уж Майеру оно было и вовсе ни к чему.
Все трое двинулись к лестнице, и Кроукер на ходу сказал Майеру:
– У меня плохие новости – Пабло и Эстрелла убиты.
Майер остановился как вкопанный. Порыв ветра взъерошил ему волосы и задрал полу пиджака.
– Боже мой... Эстрелла?
Кроукер кивнул:
– Хейтор убил их обоих. Я приехал к ним слишком поздно.
Лицо Майера окаменело.
– Этого она боялась больше всего, хотя знала, что рано или поздно братья Бонита расправятся с ней. – Майер сокрушенно покачал головой. – Бенни страшно расстроится.
Кроукер глубоко вздохнул, пытаясь унять лихорадочно бьющееся сердце.
– Лью, что с тобой? – тревожно спросила Дженни.
Майер тоже взглянул на него.
– Сеньор, кажется, болен?
– Скажите мне, Майер, вы имели в виду Бенни Милагроса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145