От этого бесконечного перекладывания бумажек и глядения на экран компьютера у меня просто мозги сохли! – Он снова погладил свою руку, словно это успокаивало его. – Я все спрашиваю мою Эстреллу, не хочет ли она вернуться обратно в Парагвай. Я бы с удовольствием уехал туда. Хотя я никогда там не был, но слышал очень много рассказов от Эстреллы. – Он задумчиво покачал головой. – Похоже, жизнь в Асунсьоне гораздо безопаснее, чем здесь. – Он отхлебнул рома. – У нас тут действительно становится все опаснее жить. Я даже запрещаю Эстрелле выходить из дому после наступления темноты. Говорят, в пятидесятых – шестидесятых годах можно было совершенно безбоязненно гулять по улицам хоть всю ночь. Тогда неподалеку от нас был известный ночной клуб «8600». – Его выцветшие глаза уставились на Кроукера. – Вот это было заведение, скажу я вам! Клуб работал всю ночь напролет, но в семь утра всех клиентов выгоняли на улицу на полчаса, чтобы вымести полы. – Он засмеялся. – Это не выдумка!
– Я бы хотел задать вам один вопрос, мистер Лейес. Насчет вчерашнего дня. Вы были дома весь день?
– Да, конечно! Сидел вот тут и смотрел спортивный канал. – Он улыбнулся. – Мои дни похожи друг на друга, как братья. Что же, я не жалуюсь. По крайней мере я знаю, чего ждать.
– Вы были один?
– Да, Эстрелла работает с девяти до пяти.
Кроукер чуть подался вперед.
– Вы не слышали ничего необычного? Или, может быть, что-то видели?
– Ну, мне показалось, будто я слышал что-то такое...
– Какое? Что вы слышали?
Круглое лицо Лейеса даже сморщилось от напряжения.
– Честное слово, не знаю, что и сказать. Это было похоже на шум двигателя, сначала мне даже показалось, что это начались гонки. Знаете, я люблю смотреть гонки... – Он задумчиво пожевал губами. – Но потом я подумал, что это скорее не двигатель, а генератор.
– Генератор? А не могли бы вы мне сказать, откуда доносился этот звук?
– Может, из того грузового автофургона?
У Кроукера екнуло в груди.
– Какого автофургона?
Лейес нетерпеливо замотал головой.
– Из белого автофургона, который стоял на бетонной дорожке возле дома Сони.
– В какое время это было?
– Надо подумать... – Лицо снова сморщилось от напряжения. – Кажется, между часом и половиной третьего.
– А что вы еще заметили, кроме цвета автофургона? – как можно спокойнее и отчетливее произнес Кроукер. – Год выпуска? Модель? Номерные знаки?
– Он был белый, это я уже сказал, – проговорил Лейес. – Флоридские номера, это точно. Модель... не помню точно, но это был американский автофургон, а не японский, какие сейчас можно встретить повсюду.
– Может, на нем были какие-нибудь надписи? – с надеждой спросил Кроукер. – Это был муниципальный фургон? Или на нем было написано название компании?
Лейес покачал головой:
– Нет, я не заметил никаких надписей:
– Ну хоть что-нибудь?
– Пожалуй, да, – медленно проговорил Лейес – Сейчас я припоминаю, что сзади была небольшая переводная картинка – треугольник, вписанный в окружность.
Кроукер не сразу вернулся в дом Сони. Сначала он сел в машину и отправился к Нестору, умирающему другу Сони. У него не выходили из головы слова мистера Лейеса о том, что он увидел на задней стенке автофургона – треугольник внутри крута, один из двух символов, написанных кровью на стенках холодильника, и один из четырех магических знаков целителей народа гварани. Дед Бенни посвятил братьев Бонита в магическую науку целительства хета-и, обучив их всем ритуалам, хотя они так и не стали настоящими целителями. Вместо этого они стали настоящими разбойниками.
В отличие от подавляющего большинства домов в Эль-Портале, очень аккуратных и свежевыкрашенных, дом Нестора давно нуждался в ремонте. Тут явно не хватало умелых мужских рук.
Штукатурка осыпалась, местами обнажая прутья арматуры, стены от старости приобрели цвет овсянки на воде.
На настойчивый стук Кроукера дверь открыла смуглокожая женщина.
– Таким стуком можно поднять мертвого из могилы? – недовольно сказала она. – Вы кто?
– Лью Кроукер, друг Сони Виллалобос.
Женщина колебалась, не решаясь впустить его, пока из глубины дома не донесся слабый голос:
– Все в порядке, миссис Лейес, впустите его...
Миссис Лейес была весьма привлекательной женщиной и выглядела по крайней мере лет на двадцать моложе своего мужа. У нее были большие карие глаза, высокие скулы и полные губы. Густые темные волосы, заколотые на затылке серебряной заколкой, прорезала тонкая седая прядь.
Кроукер вошел в дом, и в нос ему ударила невероятная смесь запахов – кисловатый запах болезни, освежающий аромат кедра, мяты и розмарина. Оглядевшись, Кроукер заметил на столике бронзовую жаровню, над которой поднимался ароматный дымок.
Эстрелла Лейес, женщина с завидным самообладанием, умела чудесно улыбаться.
– Прошу прощения, – сказала она, закрывая за Кроукером дверь. – Бедняжка Нестор... его атакуют кредиторы.
Из угла комнаты раздался слабый смех.
– Она хочет сказать, что я не в состоянии оплатить мои счета. У меня нет даже денег, чтобы заплатить за аренду дома. Но это меня уже не волнует, ведь и жить мне осталось совсем недолго.
Хозяин дома был в еще более бедственном положении, чем его жилище. Худой и бледный, словно мертвец, он полулежал в пыльном шезлонге на грязных простынях, укрытый ворохом одеял. Сквозь тонкую кожу просвечивала тонкая сеточка сосудов.
– Не надо так говорить, – укоризненно сказала Эстрелла Лейес. – К чему такие разговоры?
Нестор с трудом повернул голову на неправдоподобно тонкой шее.
– Хочу оправдать ожидания могильщиков...
Должно быть, совсем недавно он был чрезвычайно красивым человеком – с высоким лбом и орлиным носом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145