– Моника сделала большие глаза, и он рассмеялся. – Вот именно. Где, по-твоему, после любой войны можно набрать хороших солдат, если, конечно, голова у тебя варит? Только среди тех, кто долбал тебя как хотел.
Моника помолчала, обдумывая его слова.
– Выходит, если дела пойдут не так как надо, я могу оказаться на службе у 'раум?
– Соображаешь. И, скорее всего, в этом случае я буду стоять рядом с тобой.
Пойнтон пришла к Бруксу ночью, очень поздно, в подвал, где располагалась штаб-квартира. Его комната была почти пуста – Брукс отказывался делить ее даже со своим ком-оператором, опасаясь, что по сигналам могут засечь месторасположение штаб-квартиры. Койка, стол с картой и пистолетом на нем да маленькая сумка, где Брукс держал минимум необходимых ему личных вещей. Больше здесь ничего не было.
– Можете уделить мне минуту? – спросила Пойнтон, и Брукс кивнул. – Мой агент на С-Камбре прислал сообщение в личном коде. Послезавтра компания «Миллазин» отправляет сюда грузовой лихтер. Он доставит взрывчатку для Движения. Экипаж полностью на нашей стороне.
– Мне известно об этом.
– На лихтере есть небольшое пассажирское помещение, которое обычно используют административные работники компании. Мне сообщили, что ваших жену и детей можно доставить на борт без малейшего риска. Как только корабль приземлится здесь, их можно будет без проблем забрать оттуда. – В глазах Брукса вспыхнула надежда, но тут же он решительно замотал головой. – Риска почти никакого, – продолжала Пойнтон. – Взрывчатка надежно упакована и…
– Нет, – резко оборвал он ее.
– Как скажете, сэр.
– Постойте. Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Дело не в том, что я так уж забочусь о безопасности детей… или жены, с которой мы давно не виделись. Покидая С-Камбру, я поклялся, что буду жить только ради Движения. Если я позволю себе удовольствие видеть рядом детей… или допущу, чтобы Движение потратило хотя бы ничтожную часть своей энергии на транспортировку их сюда… неважно, как давно я не виделся с ними… тогда моя сосредоточенность на деле уменьшится и внутренняя сила тоже. Позволив себе эту слабость, я не смогу высказать критических замечаний, если кто-то из нас потратит на свои личные дела хотя бы часть времени, которое могло быть отдано Движению. Разве это не так?
Пойнтон посмотрела в его горящие глаза, кивнула и вышла. Фанатизм Брукса немного страшил ее, но вместе с тем она говорила себе: «Вот поэтому он главный, а мы ему подчиняемся…»
– Черт побери, долго еще Гарвин будет там болтаться? – спросила Канг.
Бен Дилл покачал головой.
– Понятия не имею. Они как в рот воды набрали.
– Как думаешь, он еще жив? – спросил Горецки.
– По крайней мере, они считают, что жив. Иначе бы мы уже давно патрулировали вместе с остальными, а не просиживали тут задницы при заправленном и готовом в любой момент взлететь «грирсоне».
– Знаешь, кого мне больше всего жаль? – спросила Канг. – Эту девочку, с которой у него только-только начался роман. Меллоу или Меллис, как там ее зовут. Вот уж кто, наверно, все ногти себе изгрыз.
– Она богачка, – сказал Горецки. – И вообще, черт с ней. – Однако тон, которым это было сказано, противоречил словам.
Бен Дилл какое-то время глядел из люка на безлюдное взлетно-посадочное поле, а потом вернулся к прежнему занятию – полировке до зеркального блеска смотровых щелей «грирсона».
– Братья Иоситаро и Янсма, – сказал Брукс. – Я принял решение относительно той особой задачи, которую, как и обещал, собираюсь вам поручить. Время близится, и вскоре предстоит последний бой с нашими гонителями.
Гарвин лишь молча смотрел на Брукса, а Ньянгу пробормотал:
– Да, сэр. Мы готовы.
– Хорошо. Вы будете продолжать обучать наших воинов, но теперь уже не рекрутов, а опытных бойцов. Нужно определить, кто из них в состоянии выступать в роли подчиненных вам руководителей более мелких воинских подразделений. Работайте с ними с особой тщательностью, поскольку в день, который грядет, они будут сражаться бок о бок с вами.
– А что за дело вы собираетесь нам поручить? – отважился спросить Гарвин.
– Глупо заранее рассказывать воину о том, какая перед ним будет поставлена задача. А вдруг он попадет в плен и не выдержит пыток? И все же кое-что я скажу… Это дело вы оба знаете хорошо. Оно покроет вас такой славой, которой вы и представить себе не можете.
Оказавшись на улице и свернув за угол, Ньянгу спросил:
– Ты догадываешься, что он имел в виду?
– Нет, – ответил Гарвин. – Но у меня такое чувство, что это изрядное дерьмо.
– Спорю на что угодно, что он собирается использовать нас против Корпуса.
– А чего спорить, если ты прав? – Гарвин задумчиво помолчал. – Знаешь, Иоситаро, у меня такое чувство, будто еще немного – и я созрею до того, чтобы с удовольствием сворачивать шеи этим гиптелям. Свинство предлагать людям такое. У него что, нет понятия о преданности?
– Наверно, нет. Разве что этому чертову Движению. И учти – если захочешь шлепнуть его, поторопись, а то это сделаю я.
– С вами хочет увидеться какой-то военный, мисс Язифь, – доложила служанка.
Сердце у нее заколотилось как бешеное, а потом внезапно остановилось.
– Офицер?
Ей припомнилось холо, где убили солдата, и офицер пришел к его жене, чтобы сообщить об этом.
– Не думаю, – ответила служанка. – У офицеров такие штуки вот тут, на плечах, а у этого нашивки на рукаве.
Язифь направилась к двери. Один из ее вездесущих телохранителей выскользнул из ниши и достал пистолет.
В фойе огромного особняка стоял самый крупный мужчина, которого ей когда-либо приходилось видеть. Но лицо добродушное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116