Ц И кстати, не думайте, это не безвозмездно. Всякая работа должна бы
ть оплачена.
Ц Ладно, посмотрим, Ц уклончиво улыбнулась я.
Ц Да чего тут смотреть? Ц потерял терпение Колосков. Ц Представите ме
ня Амиранашвили, да еще одну вещь сделаете, совсем простую. И двести баксо
в ваши.
Ц Двести баксов? А что за вещь?
Ц Когда будете писать отчет о празднике, упомяните, что на нем присутств
овал Колосков, президент корпорации «Полтергейст плюс». Договорились?

Ц За двести баксов? Не пойдет!
Ц Сколько же вы хотите?
Ц Больше на порядок!
Ц Да вы чё? С дуба рухнули?
Теперь уж точно пора заканчивать. Я вижу, что мальчик не на шутку огорчен,
но и за собой вины не чую. Кто сказал ему, что я журналистка? Думает, умный… В
идит на три метра под землей!
Ц Что ж, ваше дело. Ц Я вальяжно поднимаюсь и отправляюсь на поиски Дави
да.
Вслед мне несется: «Постойте, давайте поговорим!»
Давида я застала в обществе крупной красивой дамы в синем бархатном кост
юме. Он, просияв, оборвал разговор на полуслове:
. Ц Где ты была? Я искал тебя! Мне стало стыдно. Он меня ищет, радуется моему
появлению, а я зубами скрежещу…
Ц Это Настя, бухгалтер «СВ-фарм», представил он свою собеседницу. Ц А Ма
рина Ц моя супруга.
Ц Мы с вами как-то общались, Ц своеобразно отреагировала на меня Булыж
ная, при этом ее взгляд был устремлен на Давида.
Ц По телефону, Ц холодно ответила я.
Ц Ну и что дальше было, Дод?
Ц Ничего. Как только мы идентифицировали его личность, он сразу исчез с н
ашего горизонта. Я уже не ожидал его встретить. И вот сегодня, в Рождествен
скую ночь… Ц Давид сдержанно усмехнулся.
Булыжная захохотала, пожирая его глазами. В этот момент к нам подошел оче
редной приятель Давида:
Ц Дод, неужели это ты?
Доля секунды Ц и рассеянное выражение лица Давида сменилось радостным:

Ц А неужели это ты, Гришка? Дальше смех, рукопожатия.
Ц Познакомься, моя супруга, Марина!
Боковым зрением я уже давно слежу за увивающимся вокруг нас Колосковым.
Последняя фраза повергает его в шок Ц смазливая физиономия покрываетс
я красными пятнами.
«Мужайтесь», Ц мысленно советую я ему, с трудом сдерживая смех.
Ц А это Настя, мой бухгалтер.
Гришка Ц университетский приятель Давида. Остаток ночи мы провели вчет
вером. Пили шампанское за счастливые годы юности, вспоминали комичные эп
изоды. Я размышляла о том, что рано вышла замуж, и, как следствие, юность быс
тро закончилась. Но все равно мне тоже есть что вспомнить.
Гришка по грузинской традиции осыпал нас с Булыжной комплиментами, при э
том не отдавая предпочтения ни одной: комплимент ей, комплимент мне. Чтоб
ы никто не обижался.
Потом пригласил меня танцевать, поинтересовался, давно ли мы с Давидом ж
енаты… Я рассеянно наблюдала, как Давид танцует с Булыжной, положив руку
на ее роскошное плечо. И мне вдруг ужасно захотелось оказаться на ее мест
е.
К счастью, следующий танец был моим.
Ц Ну, как настроение? Ц спросил Давид.
Ц Прекрасно! Ц Я чуть прижимаюсь к нему щекой.
Ц Развеялась немножко?
Ц Да… Все было замечательно! Ц Может, исчезнем?
Ц Неудобно.
Ц Ничего…
В машине я беззаботно смеюсь, чувствуя себя соучастницей побега. Мы медл
енно едем по пустынным, неестественно тихим и ярко освещенным улицам. Я с
любопытством гляжу в окно машины. А вернувшись домой Ц в окно спальни. Да
вид неслышно вошел в комнату, встал возле меня.
Мы смотрим на то, что видим каждый день: монастырскую стену, пятиглавый со
бор, набережную, уходящие в бесконечность огни большого города. Привычны
й пейзаж сейчас навевает мысли о том, что пространство, время, душа Ц мате
риальные понятия. И еще я остро ощущаю, что смотрю за окно не одна. Совсем д
ругое дело Ц видеть мир в четыре глаза. В темноте я отыскиваю руку Давида
, и по тому, как он реагирует, догадываюсь, что он думает о том же.
Мы засыпаем в предутренний час, познав счастье гармонии.
А утром мне опять скверно. «Давид летит в Стокгольм. В Стокгольм летит Дав
ид» Ц первая мысль, которая оказывается в моей голове. Я плетусь на кухню
и в отупении принимаюсь варить кофе.
После кофе Давид исчез. Я даже не успела спросить, когда вернется. Вчера бы
л такой чудесный вечер. А сегодня Ц в наш последний день! Ц ему даже не хо
чется побыть со мной…
Кот зеленый, дуб ученый. В Давид летит Стокгольм…
Нет, нужно уметь справляться с собой! Как вчера, как третьего дня! Потерпи,
осталось немного.
Я вытащила гуся из холодильника (все-таки праздник, Рождество!). Пока он бу
дет оттаивать, посмотрю телевизор. Все равно больше нечем заняться.
По «Культуре» показывали Грецию.
«Дорические колонны, кариатиды, белый мрамор, Ц с достоинством вещал го
лос за кадром. Ц Не одно поколение поэтов воспело в своих стихах знамени
тый Акрополь. Осип Мандельштам писал в начале XX века:

Кто может знать при слове расставанье,
Какая нам разлука предстоит?
Что нам сулит петушье восклицанье?
Какой огонь в Акрополе горит?»

Отреагировать на это зловещее пророчество мне не дали Ц в коридоре зазв
онил мобильный. На бегу я пыталась вспомнить, вытащила ли вчера телефон и
з сумки. Нет, вроде не вытаскивала.
Телефон валялся на полочке под зеркалом. Значит, вытащила. На автопилоте.
В последние дни со мной такое не редкость.
Ц Алло! Ц весело и нетерпеливо зазвучало из трубки, едва я поднесла ее к
уху.
Голос был незнакомый, женский, юный, мелодичный.
Ц Слушаю вас, Ц холодно отозвалась я.
Ц Можно Давида? Ц спросила трубка по-прежнему оживленно, нисколько не
смущаясь моей холодностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68