— Терпеть не могу изюм!Селеста, опустив голову, прилежно трудилась над бельем.— У вас есть веревка?— Если бы была, я бы уже давно повесился, — пробурчал в ответ Роберт.Селеста со звонким шлепком бросила мокрые вещи на стол, а ее руки взлетели к бедрам.— Ваша глупая болтовня меня просто бесит! А еще больше — то, что вы сидите тут и ничегошеньки не делаете. Вы вот горазды рассуждать о чужих недостатках, Роберт Скотт… На себя бы лучше посмотрели! Никогда в жизни я не видела человека, который бы так со вкусом себя жалел, — набросилась Селеста на Роберта. — Не вам одному выпали на долю горе и страдание, знаете ли…С этими словами разгневанная девушка схватила с кровати свой плащ.— А впрочем, месье, вы правы — мне действительно нечего здесь делать.Пристыженный Роберт, осознавая правоту этих гневных слов, беспомощно уставился на молодую женщину. Когда она проходила мимо него, направляясь к двери, он схватил ее за руку. Селеста молча остановилась, но головы не повернула.— Простите меня, мисс Дюпре. Вы были так добры и великодушны, а я вел себя как последний болван.Он произнес эти слова, не вдумываясь в их смысл, и в ту же секунду с удивлением понял, что говорит правду. Селеста обернулась и взглянула ему в глаза.— Желаю вам всего наилучшего, месье.Она открыла дверь, намереваясь уйти.— Селеста!Девушка снова обернулась.— Вы не могли бы остаться еще немного? — робко спросил Роберт, осознавая, что довольно глупо просить ее не уходить, когда он только что сам гнал ее.Селеста заколебалась, не зная, на что решиться.— Ну, если вам этого действительно хочется…И она сняла плащ.Роберт повесил его на крючок и вдруг улыбнулся, чего с ним уже давно не случалось.— Не хотите ли кофе, мисс Дюпре? Укоризненно покачав головой, она напомнила:— До сих пор вы называли меня Селестой, месье.— А вы меня — Робертом.Они смущенно уставились друг на друга, а затем Роберт принялся вычерпывать воду из ванны, а Селеста начала вытирать кофе, который он только что пролил на пол.Роберт отнес ванну в ванную комнату и вернулся, неся в руке бельевую веревку. Не говоря ни слова, он привязал ее концы к крюкам на противоположных стенах комнаты.Селеста так же в молчании развесила мокрое белье. Закончив эту работу, она с удовлетворением огляделась:— Ну, теперь мне действительно больше нечего здесь делать. Я, пожалуй, пойду.— Я провожу вас, Селеста.После нескольких глотков свежего, прохладного воздуха Роберт почувствовал себя значительно лучше. Молодые люди в уютном молчании проследовали до самого берега и здесь остановились, заслышав звуки каллиопы Каллиопа — клавишный музыкальный инструмент, распространенный в Америке.

, доносившиеся с только что причалившей лодки.— В детстве я очень любил эти звуки, — мечтательно произнес Роберт.Удивленная его тоном, Селеста повернула голову и увидела, что хотя на лице ее спутника по-прежнему не было улыбки, его больше не омрачал гнев.Словно увядающие цветы, звуки и образы давно минувших дней снова ожили в памяти молодого человека.— Когда мы с Энджелин были детьми, то каждый раз, заслышав каллиопу, стремглав бежали на пристань. Сестре тоже очень нравилась эта музыка, и она, бывало, тотчас же принималась танцевать и хлопать в ладоши в такт мелодии…Селеста молчала, боясь неловким словом вторгнуться в эти милые ему воспоминания.— Мама говорила, что когда-нибудь мы обязательно поплывем в Сент-Луис на самой большой лодке.Внезапно выражение тихой радости на лице Роберта сменилось грустью и болью.— Только эта мечта так и не сбылась…Отвернувшись, он быстро зашагал прочь, и Селесте лишь оставалось бегом догонять его.
Глубокое декольте атласного платья цвета слоновой кости выставляло напоказ всю красоту обнаженных плеч и роскошной груди Энджелин.— Ах, мисс, как вы чудесно выглядите! — воскликнула Майра, закончив укладывать волосы Энджелин и отступая на шаг, чтобы полюбоваться ею.Энджелин критически оглядела себя в зеркале. На шее и в ушах молодой женщины сверкали сапфиры, которые Руарк подарил ей на Рождество.— Боюсь, Майра, что моя внешность не имеет особого значения, — заметила Энджелин.Враждебность, с которой ее встретили на балу в Нью-Йорке, все еще была для нее болезненным воспоминанием.— Я знаю, что мистер Руарк будет гордиться вами.Глаза горничной сияли от радости. Энджелин вздохнула. Как бы ей хотелось разделить эту уверенность! Но увы, это было невозможно, ибо как раз в эти минуты внизу в холле собрались представители самого изысканного общества Сент-Луиса, и все они как один готовы растерзать ее.Снизу донеслись звуки вальса. Майра поспешно открыла дверь спальни.— Ах, уже и музыка заиграла! Вам бы лучше поторопиться, мисс…Энджелин снова вздохнула, расправила плечи и взяла в руки украшенный жемчугами веер.В это время Руарк, стоя в холле, приветствовал появление Мейсона Деннинга с семейством. Взглянув наверх, он увидел, что по лестнице спускается Энджелин. Его темные глаза гордо вспыхнули. Поспешно извинившись перед гостями, он подошел к нижней ступеньке:— Ты великолепно выглядишь, Энджел.Он с чувством пожал ей руку и подвел к Деннингам.— Энджелин, позволь тебя познакомить с Мейсоном Деннингом, его женой Синтией и их дочерью Пенелопой.Деннинг слегка наклонил голову, Синтия метнула на Энджелин высокомерный взгляд, а Пенелопа робко улыбнулась.— Здравствуйте! — любезно произнесла Энджелин.— Прошу извинить — миссис Хантер обещала мне этот вальс.Руарк взял ее за руку и увел.— Подумать только — это ведь та женщина, с которой он познакомился на пароходе! — негодующе фыркнула Синтия.— Ну да, та, что потом удрала на его жеребце, — подтвердил Мейсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120