— Красивое платье, а ты… — Уилл кашлянул, — ты делаешь его просто потрясающим. Боже правый, это комплимент? — Клио предпочла укрыться за легким юмором, потому что атмосфера между ними накалилась.
Слуга принес ей шаль — прозрачную паутинку из золотого кружева, — и Уилл, взяв ее, накинул Клио на обнаженные плечи.
— Я был неискусен в комплиментах? — Он склонил голову к самому уху Клио.
Дрожь пробежала по ее телу. Клио внезапно с испугом ощутила, как у нее набухли соски, и обрадовалась, что их скрывает плотная ткань корсета, но все же она ясно ощущала, как белье давит на них.
— Это зависит от того, требуют ли комплименты слов, — обернувшись, беспечно, как только могла при таких обстоятельствах, сказала она. — Ты был… обходителен в другом смысле.
Когда он погружался в нее и его суровое лицо озарялось восторгом, когда он выкрикивал ее имя на вершине блаженства — это был тот комплимент, который веками согревает женщину в самую холодную ночь.
При сложившихся обстоятельствах, возможно, напоминать об этом Уиллу в данную минуту было не самой лучшей идеей. На долю мгновения у Клио мелькнула мысль, что можно было бы расстроить планы премьер-министра.
И только когда слуга, открыв дверь, указал им на экипаж, уже дожидавшийся их, к ней вернулся разум, правда, далеко не полностью.
Глава 17
Клио решила, что ужин с премьер-министром прошел интересно. Было приятно вести себя в высшей степени пристойно, когда ее обуревали совершенно противоположные низменные чувства. Было интересно изображать аппетит к всеобще признанной великолепной еде и вину, когда ее желания были совершенно иного рода. И особенно интересно было наблюдать за обворожительным графом Холлистером, боровшимся с той же дилеммой.
Обед проходил в Букингемском дворце в личных апартаментах Мельбурна, которые премьер-министр занял всего две недели назад по просьбе королевы.
— Здесь все еще не приведено в окончательный порядок, — сообщил он своим гостям вскоре после их прибытия. — При данных неопределенных обстоятельствах… — таким образом он косвенно напомнил о возможности свержения королевы, — я предпочитаю оставаться поблизости от ее величества.
— Мудрое решение. — Клио пока не обратила внимания на комнату, а лишь заметила, что мебель была черного дерева и очень массивная, словно предназначалась для того, чтобы отбить охоту переставлять ее у любого, кому могла прийти в голову такая идея.
Мельбурн, очевидно, не собирался этого делать, он не стремился оставить какой-либо собственный след на окружавших его вещах, если не считать того, что поставил на столик у стены портрет королевы.
Однако, несмотря на все это, он был выдающимся человеком, обладавшим острым умом, и прекрасным рассказчиком, чьи истории вызывали неподдельный интерес.
— Память — это мое мучение, — сказал Мельбурн, когда они дошли уже до лимонного льда, служившего для очистки тарелок между рыбными и мясными блюдами. — Она, очевидно, записывала практически все, что происходило со мной или чему я был свидетелем с тех пор, как мне исполнилось тринадцать месяцев.
Клио усомнилась в этом, правда, про себя, а он продолжил рассказывать истории о великих и околовеликих людях, с которыми встречался на своем пути за без малого шестьдесят лет. Его рассказы были на грани пристойности, ему явно доставляло удовольствие играть с нормами морали, но он ни разу не вышел за рамки приличий.
Постепенно разговор переметнулся на более серьезные темы.
— Я разговаривал с лордом Девере после того, как получил ужасное известие о смерти его жены, — сказал Мельбурн. — Он совершенно потерял рассудок от горя.
— У меня сложилось впечатление, что они во многом жили каждый своей жизнью, — обронил Уилл.
— Несомненно, так и было, — согласился Мельбурн. — Это уже давно стало обычным, но, думаю, вскоре изменится. — Он бросил взгляд в сторону портрета королевы и, сложив вместе кончики пальцев обеих рук, взглянул поверх них на Клио. — Ее величество сказали, что вы дали ей некий ценный совет по поводу замужества.
— Я? — Клио была искренне удивлена, не говоря о том, что пришла в замешательство оттого, что эта тема возникла в присутствии Уилла.
— Она сказала, что, по-вашему, брак должен быть партнерством между мужчиной и женщиной.
— Я не уверена, что была столь многословна.
— Но это то, во что вы верите?
— Это то, что я вижу во многих браках самых близких мне людей, — с осторожностью ответила Клио.
— Значит, вам очень повезло, — заметил Мельбурн. — Во всяком случае, совершенно ясно, что леди Барбара стала жертвой грязной игры. В комнате, из которой она упала, были обнаружены признаки борьбы. Какие бы чувства ни испытывал к жене лорд Девере, он выразил должную степень возмущения таким насилием.
— Никто не заметил, как кто-нибудь входил или выходил из комнаты? — спросил Уилл.
— К сожалению, нет, — покачал головой премьер-министр. — В этот час все слуги были заняты внизу. Между прочим, они все рассчитаны.
— Мы с Клио обсуждали вероятность того, что ее убил Умбра, — сообщил Уилл.
— С какой целью? — спросил Мельбурн, не выразив при этом несогласия.
— Чтобы остаться неизвестным, — ответила Клио. — Если Умбра, как считаем и Уилл, и я, один из тех, кто приезжал в Холихуд, то что-то увиденное или услышанное леди Барбарой обрекло ее на гибель.
— По этой логике, преступником может быть и лорд Питер Девере, и сэр Морган Керне, — сделал вывод хозяин.
— А лорд Мокомбер? — удивилась Клио.
— Лорда и леди Мокомбер нет в Лондоне, — ответил премьер-министр. — Они уехали в Бат.
Вернувшийся официант поставил перед ними мясо в перечном соусе, а когда они снова остались одни, заговорил Уилл:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81