Воз­можно, и с этими элемен­тами внешности у Анастасии Игоревны все было в полном ажуре. Но… негатив первого и самого сильного впе­чатления, вызванного манерой дер­жаться с под­чиненным, увы, пере­кры­вал все то положительное, что явно бросалось в глаза.
Пока еще оставалось рубиновое вино в фужерах, Артур неза­метно наблюдал за ней, оценивал. Изредка они перекидывались фра­зами, не касавшихся причин пребывания в Париже. Веро­ятно, то­ро­питься было некуда – молодая женщина не интересовалась вре­ме­нем, не спешила дели­ться тайнами предстоящей миссии. Она вела себя так, словно прие­хала в столицу Франции насладиться дивными красо­тами сма­занной границы между летом и осенью; походить по модным бути­кам и выставкам, отведать изысканных блюд знамени­той фран­цуз­ской кухни…
Лишь после часа проведенного на веранде кафе, Ана­стасия ско­сила взгляд на запястье и приглушенно спросила:
– В каком отеле вы остановились?
– Не помню названия… Какая-то дешевая гостиница в квартале от площади Вогезов.
– И французским вы, надо полагать, владеете слабо. Верно?
– Верно. Как-то не было особой нужды говорить с прононсом в Чечне, – буркнул капитан.
– Понятно. Так вот насчет завтрашнего дня и легенды на бли­жайшее время… Мы с вами познакомились сегодня на буль­варе Сен-Жермен, неподалеку от этого кафе. А на два ча­са завтрашнего дня вы на­значили мне свидание у главного входа на кладбище Пер-Лашез.
Он кивнул. Затем с легким удивлением возвратил взгляд на ту, которой «назначил свидание»:
– Хм, а другого местечка я придумать не мог?
Девушка впервые улыбнулась, затушила в пепельнице сигарету и уточнила:
– Это самое большое и самое грандиозное мемориальное клад­бище в Париже – настоящий музей скульптуры под открытым небом. Кладбище привлекает толпы туристов со всего света и лучшего мес­течка для спокойной встречи отыскать трудно. Слева от центрально входа находится внушитель­ный павильон цветов под стеклянной крышей – там, выбирая букетик, меня и дожидайтесь.
– Ладно… Только не опаздывайте.
– Каковы ваши планы на остаток дня?
– Поеду в гостиницу. Закроюсь в номере и…
– Разве не тянет побродить по Парижу, посмотреть, полюбо­ваться?..
– Меня уже полгода тянет хорошенько отоспаться, – признался Дорохов.
– Что ж, дело ваше – отсыпайтесь. А у меня сегодня еще одно не­большое ме­роприятие. Полчаса в запасе имеется, пойдемте, так и быть – подброшу…
* * *
Расплатившись с официантом, они спустились с террасы на ал­лею, прошлись бульваром меж пышной растительности и ухоженных зеленых газонов с яркими пятнами цветочных куртин.
Покинув тенистый бульвар через центральные ворота, она дос­тала из пло­ской сумочки ключи и кивнула в нужную сторону:
– Машина за углом – через проулок.
Тем временем на улице, которую надлежало пересечь, происхо­дило что-то непонятное. Прохожие толпились на тротуарах и глазели на неторопливо бредущую по проезжей части бесконечную колонну странных мужчин, шедших широкими – человек в двадцать, рядами. Сбоку странноватых на вид демонстрантов с приличным интер­валом со­прово­ждали полицейские на мотоциклах; движение транс­порта по прилегающим магистралям замерло…
– Парад геев. Вчера о нем писали во всех французских газетах, – шепнула Анастасия. – Шествие начинается из центра – от Площади Республики и заканчивается на другом конце Парижа. По­том весь го­род еще неделю гудит от их дис­котек, концертов и фестива­лей…
Многие мужчины были одеты в кожаные брюки, плотно обтяги­ваю­щие ягодицы; руки украшали темные татуировки. Вероятно, эти ребята являлись «активистами». А их пассивные «под­ружки» выгля­дели просто бесподобно: разноцветные чулочки (в эта­кую-то жару!), юбочки, пышные бутафорские груди, длинные волосы. Но то, что ко­гда-то они были рождены мужиками, сомнений не вызывало – огром­ных размеров «ту­фельки», размашистая походка, грубоватые черты, явный перебор с косметикой…
Остановившись с молодой женщиной у края тротуара, Дорохов с кислой презрительностью посматривал на участников шествия. В ар­мии таковое явление встречалось крайне редко, а, прознав о сомни­тельном прошлом кого-то из подчиненных, командование старалось живенько избавиться от изгоя. Не дай бог солдатня с нор­мальной ориентацией прознает и покалечит ночью – разборок со сто­личными комиссиями не оберешься. А тут на тебе – разгуливают по центру го­рода, да еще с куражом, с музыкой, с улыбками! Цельное карнаваль­ное шествие устроили!..
– Господи, сколько же их! – вставая на цыпочки и вглядываясь в начало улицы, восклицала Анастасия. – Конца и края не видно этому бедламу!..
Нескончаемая вереница геев и впрямь впечатляла. «Голубые» шли, раз­бившись на какие-то ведомые только им группировки: при­дер­жива­ясь либо территориального принципа, либо возрастного. Кто-то гор­ланил песни, кто-то выкрикивал непонятные девизы; кто-то развле­кался, показывая глазевшим прохожим оскорбительные жесты и громко хо­хоча…
– Транспарантов не хватает. С флагами, лозунгами и портретами основате­лей движения, – съязвил бывший спецназовец.
– Точно, – сокрушенно покачав головой, отвечала спут­ница. – Однако я уже опаздываю. Придется вам добираться до гости­ницы са­мостоя­тельно.
– Не привыкать, – отозвался тот.
Но, видно и ему надоело любоваться шествием ребят с нестан­дартной ориентацией. И не обнаружив поблизости полицейских, он под­хватил барышню под руку и ринулся в небольшой разрыв между группами.
Они удачно прорвались сквозь правый фланг, а дальше увязли в толпе, беспрестанно увертываясь от шагавших мужиков или натыка­ясь на них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79