Дюран загрузил меня информацией. Когда я рассказал его историю Маккейбу, Фрэнни пришел в восторг и бросился раскапывать дальше. В своих полетах я проводил время, читая материалы их совместных исследований.
Сколько еще людей убил тот человек? Что он делал вес эти годы между убийствами? Мне постоянно представлялся старый худой электрик в захудалом городке, который допоздна пьет в унылом баре, а потом в пивном тумане бредет домой, взглянуть на свои сувениры и газетные вырезки. Я смотрел по телевизору документальные фильмы про убийц-маньяков. Многих из них обижали в детстве, или отец ушел из семьи, когда они были маленькие. И этот был из таких же? Всем своим жертвам он нанес удар по голове, а потом бросил в воду, и они утонули. Никакого сексуального насилия. Ничего существенного не взял – только перочинный ножик в нашем случае и кто знает, что еще в остальных. Держит ли убийца их в шкатулке, в ящике стола или в чулане, в специальном мешке? Откуда он узнал, что я пишу книгу о Паулине? Ответ на этот вопрос я получил, приехав в Лос-Анджелес. Разнюхивая обстоятельства смерти Дэвида Кадмуса, я в свободное время зашел в «Книжную похлебку» убить часик. Пробежав глазами по книжным полкам, я взял недавний номер журнала «Пипл» и пролистал его. Давно уже я не заглядывал в этот журнал – в основном из-за того, что Кассандрина мать относилась к нему почти благоговейно. Каждый раз при виде его обложки мне вспоминалась гремучая змея, на которой когда-то я был женат.
– Несколько недель назад я видела в нем статью о тебе.
Я обернулся и увидел улыбавшуюся мне Энн Инглиш – красивую заведующую магазином. Я поцеловал ее в щеку, а она меня, и я спросил, о чем это она.
– Статья о тебе, неужели не видел?
– Это для меня новость, Энн.
– Я сохранила статью и повесила на стене в кабинете. Пошли, покажу.
Мы поднялись по лестнице в кабинет, и, подойдя к стенке, она показала мне. Судя по дате внизу страницы, статья была двухмесячной давности. В разделе с заголовком «Чем они занимаются сейчас?», которого я не заметил, была помещена моя большая фотография. Я прочитал, что Стинг готовится выпустить новый альбом, продюсер Эрик Плесков работает над фильмом о Чернобыле, а автор многих бестселлеров Сэмюэл Байер пишет документальный роман об убийстве девушки в его родном городе Крейнс-Вью, штат Нью-Йорк.
Вслух выругавшись, я спросил, нельзя ли от них позвонить. Через несколько секунд я услышал звучный и сердечный голос моего редактора Аурелио Пармы.
– Аурелио, старый мерзавец, это ты рассказал «Пипл» про мою новую книгу?
– Как ты там, Сэм? Рад слышать твой голос. Давненько ты пропал – мог бы хотя бы ответить на мои звонки.
Впрочем, бог с тобой. Да, это я им сказал. Это же прекрасная реклама – рассказать поклонникам о твоих творческих планах. Заметил: ты оказался единственным писателем, упомянутым в этой статье?
– Я не хочу, чтобы обо мне упоминали! Я не хочу, чтобы кто-то знал о книге. Ты не представляешь, как ты все усложнил!
Его тон мгновенно сменился холодным и отстраненным.
– Я должен выполнять свою работу. В частности – привлекать к тебе внимание публики. Если не хочешь говорить мне, как движется книга, – это твое дело. Но когда она выйдет, мне придется ее продавать. Дела делаются так. Не будь наивным.
Через три дня, вернувшись домой в Коннектикут, я снова засел за работу над книгой. Сначала мне подумалось, что лучше всего – выбросить все уже написанное и начать сначала. Рассказать о четырех убийствах и о том, как они оказались связаны между собой.
Я неделю работал над этим планом, но потом он стал все больше меня тяготить. Нетрудно потерять из виду, что хочешь сказать, когда кажется, что нужно сказать все. Меня сбило с толку, что Паулина могла оказаться «всего лишь» одной жертвой в цепи убийств. Ее убийца был еще жив и дразнил меня и Дюрана: «Ну, давайте, найдите меня». Может быть, правильнее рассказать его историю? А как же остальные жертвы? Дать лишь сноски?
Вероника как-то сказала, что Паулина – это моя русалка, лучезарное мифическое создание, которое я вытащил из воды слишком поздно, когда его уже нельзя было спасти. Если бы я любил ее раньше, моя страсть теперь только усиливалась бы по мере того, как я все больше и больше узнавал о ней. Русалка, Осиное Гнездо, обманщица, роковая женщина, учительница умственно отсталых... В конце концов я понял, что хотел рассказать ее историю и по мере рассказа попытаться воздать ей должное. Это будет также история Эдварда Дюрана, но он был лишь луной для Паулининой земли – он мог влиять на ее приливы, но весь их свет исходил от нее.
Об этом я долго говорил по телефону с Дюраном-старшим.
– Вы правы, Сэм. Вы или напишите о том, что знаете, или о том, что хотели бы узнать.
Меня так обрадовал этот прорыв, что я позвонил Кассандре и спросил ее, не хочет ли она сходить на бейсбол, на «Янкиз». Но трубку взяла ее мать и принялась причитать так громко, что я чуть не оглох. Откуда ни возьмись, в моей памяти всплыли воспоминания об одном случае – мы тогда еще были женаты, – и я громко рассмеялся в разгар ее стенаний.
Когда Касс была маленькой, ей в школе пришлось делать доклад о России. Прилежная ученица, она пришла к нам узнать, как называют жителей Москвы – москиты? Самое интересное – ее мать смотрела на меня несколько секунд, пока я не понял, что она задумалась, не так ли это в самом деле. Всякая великая красавица подобна толстой тетке в переполненном автобусе. Все остальные должны потесниться, чтобы дать ей место. В данном случае под всеми остальными имеются в виду здравый смысл, вкус, ум... Я женился на красавице и вечно буду ей благодарен за рождение дочери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81