существует скорее правило преобладания в
[общей] картине одного или другого из этих моментов, что и дает болез-
ни название, однако общие черты всех этих форм достаточно очевидны.
Это конечно, чудовищное страдание. Я полагаю, что самой необуздан-
ной психиатрической фантазии не удалось бы придумать ничего подобно-
го, и если бы этого нельзя было видеть ежедневно, никто бы не решился
этому поверить. Но не подумайте, что вы окажете больному услугу, если
будете его уговаривать отвлечься, не заниматься этими глупыми мысля-
ми, а сделать что-нибудь разумное вместо своих пустяков. Он и сам бы
этого хотел, потому что его сознание совершенно ясно, он разделяет ваше
суждение о своих навязчивых симптомах, да он сам вам об этом расска-
зывает. Он только не может иначе; то, что в неврозе навязчивых состоя-
ний прорывается к действию, делается с такой энергией, для которой,
вероятно, нет никакого сравнения в нормальной душевной жизни. Он
может лишь одно: сместить, заменить, употребить вместо одной глупой
идеи другую, несколько ослабленную, перейти от одной предосторожности
или запрета к другому, выполнить вместо одного церемониала другой.
Он может сместить навязчивое состояние, но не устранить его. Способ-
ность всех симптомов сдвигаться подальше от своей первоначальной фор-
мы является главной характерной чертой его болезни; кроме того, бро-
сается в глаза, что противоположности (полярности), которыми полна
душевная жизнь, в его состоянии проявляются особенно резко разделен-
ными. Наряду с навязчивым состоянием положительного или отрицатель-
ного содержания в интеллектуальной области возникает сомнение посте-
пенно подтачивающее даже самое надежное в обычных условиях. Все
вместе приводит ко все возрастающей нерешительности, отсутствию
энергии, ограничению свободы. При этом страдающий навязчивым состоя-
нием невротик исходно имеет весьма энергичный характер, часто чрез-
вычайно упрям, как правило, интеллектуально одарен выше среднего
уровня. По большей части он достигает высокой степени этического раз-
вития, отличается чрезмерной совестливостью, корректен больше обыкно-
венного. Можете себе представить, каких трудов стоит хоть сколько-
нибудь разобраться в этом противоречивом сочетании свойств характера
и симптомов болезни. Пока мы и не стремимся ни к чему другому как
к пониманию некоторых симптомов этой болезни, к [приобретению] воз-
можности их толкования.
Быть может, имея в виду наше обсуждение, вы захотите прежде уз-
нать, как относится к проблемам невроза навязчивых состояний совре-
менная психиатрия. Но это бесполезное дело. Психиатрия дает различ-
ным навязчивым состояниям названия, но больше ничего не говорит о
них. Зато она подчеркивает, что носители этих симптомов <дегенераты>.
Это мало удовлетворяет, это, собственно, оценка, суждение вместо объяс-
нения. Нам следует знать, что именно у людей такого склада и встреча-
ются всевозможные странности. Мы даже полагаем, что лица, у которых
развиваются такие симптомы, должны быть от природы иными, чем дру-
гие люди. Но хотелось бы спросить: являются ли они более <дегенара-
тами>, чем другие нервнобольные, например, истерики или больные пси-
хозами? Характеристика, очевидно, опять слишком общая. И можно
даже засомневаться в ее правильности, если узнаешь, что такие симпто-
мы встречаются у замечательных людей с особенно высокой и полезной
для общества работоспособностью. Обычно мы знаем мало интимного о
наших образцово великих людях благодаря их собственной скрытности
II лживости их биографов, но иногда бывает, что кто-то является таким
фанатиком правды, как Эмиль Золя, и тогда мы узнаем, сколь многими
странными навязчивыми привычками он страдал всю свою жизнь *.
Тогда психиатрия нашла выход, говоря о Degeneres saperieurs **. Пре-
красно - но благодаря психоанализу мы узнали, что эти странные на-
* Тулуз Э. Эмиль Золя, медико-психологическое исследование. Париж, 1896.
** Высших дегенератах (франц.).-Примеч. ред. перевода.
Часть третья. Общая теория неврозов
Семнадцатая лекция. Смысл симптомов
вязчивые симптомы, как другие недуги и у других людей, иедегенератов,
можно надолго устранить. Мне самому это неоднократно удавалось.
Хочу привести вам лишь два примера анализа навязчивого симптома,
один из давнишнего наблюдения, который я не могу заменить лучшим,
и другой, встретившийся мне недавно. Я ограничусь этим незначитель-
ным числом примеров, потому что при таком сообщении приходится быть
очень обстоятельным, входить во все подробности.
Одна почти 30-летняя дама. страдавшая самыми тяжелыми навяз-
чивыми явлениями, которой я, пожалуй, помог бы, если бы коварный
случай не сорвал моей работы,- может быть, я еще расскажу вам об
этом - несколько раз в день проделывала между прочим следующее
странное навязчивое действие. Она выбегала из своей комнаты в сосед-
нюю. становилась там на определенное место у стоявшего посередине
стола, звонила горничной, давала ей какое-нибудь незначительное пору-
чение или отпускала ни с чем и затем убегала обратно. Это, конечно не
тяжелый болезненный симптом, но он мог все-таки вызвать любопытство.
Объяснение явилось самым естественным, не допускающим возражений
образом, исключающим всякое вмешательство со стороны врача. Я совер-
шенно не представляю себе, как бы я мог прийти к какому-либо предпо-
ложению о смысле этого навязчивого действия, к какому-либо предполо-
жению относительно его толкования. Сколько я ни спрашивал больную:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13