Вскоре Лазар начал звать Сирка зятем и клялся, что сумеет сломить сопротивление Грациэллы.
Так обстояли дела, когда утром 29 марта Хальг, переходя через мостик, увидел Грациэллу. Девушка бежала со всех ног, словно спасаясь от преследования. И действительно за нею гнался Сирк.
— Хальг! Хальг! Спаси меня! — закричала Грациэлла, увидев индейца.
Тот бросился ей на помощь, преградив дорогу разъяренному матросу.
Но Сирк ни во что не ставил противника. С вызывающей ухмылкой негодяй бросился на соперника. Однако дальнейшие события показали, что эмигрант слишком понадеялся на свои силы. Хотя Хальг был много моложе, но, живя под открытым небом, обладал обезьяньей ловкостью и стальными мышцами.
Когда матрос кинулся на индейца, тот нанес ему удар одновременно в челюсть и под ложечку. Сирк свалился как подкошенный.
Хальг и Грациэлла помчались на левый берег, а Сирк, еле-еле отдышавшись, принялся осыпать их проклятиями и угрозами.
Не обращая внимания на бандита, они направились прямо к Кау-джеру. Девушка заявила ему, что жизнь в семье стала совершенно невыносимой. Сирк обнаглел и, несмотря на заступничество Туллии, избил девушку. А Лазар — страшно подумать! — как будто даже поощрял негодяя. Наконец Грациэлле удалось выбежать из дома, но, кто знает, чем бы кончился ее побег, если бы Хальг не ускорил развязку этой драмы.
Кау-джер выслушал ее рассказ с обычным спокойствием.
— А теперь, — спросил он, когда девушка замолчала, — что вы собираетесь делать, дитя мое?
— Остаться у вас! — воскликнула Грациэлла. — Умоляю, защитите меня!
— Я обещаю вам мое покровительство, — ответил Кау-джер. — Что касается желания остаться здесь, на это ваша воля. Каждый поступает, как ему заблагорассудится. Но все же я хочу дать вам совет в отношении выбора места жительства. Если вы мне доверяете, то попросите приюта у семейства Родсов. Они не откажут, если вы обратитесь от моего имени.
Грациэлла последовала мудрому совету. Родсы приняли беглянку с распростертыми объятиями. Особенно радовалась Клэри: теперь у нее появилась подруга ее возраста.
Но Грациэлла терзалась при мысли о матери. Что будет с ней в том аду, где она осталась? Кау-джер успокоил девушку, сказав, что предложит Туллии последовать за дочерью.
К сожалению, добрые намерения Кау-джера не осуществились. Туллия, одобряя бегство дочери и радуясь, что та в полной безопасности да еще под покровительством всеми уважаемого семейства, наотрез отказалась покинуть мужа. Она хотела выполнить свой долг до конца и пройти весь этот тернистый путь — какие бы страдания ни ожидали ее — вместе с человеком, который в данную минуту лежал пластом, отсыпаясь после очередной попойки.
Кау-джер и не ожидал иного ответа.
Вернувшись к Родсам, чтобы передать Грациэлле слова матери, Кау-джер застал там Фердинанда Боваля. Между ним и Гарри Родсом шел горячий спор, начинавший принимать неприятный оттенок.
— Что тут происходит? — спросил Кау-джер.
— Этот господин позволил себе ворваться в дом, — раздраженно ответил Гарри Родс, — и требовать, чтобы Грациэлла вернулась к своему замечательному папаше.
— А разве господина Боваля касаются дела семьи Черони? — осведомился Кау-джер тоном, предвещавшим начало грозы.
— Губернатора касается все, что происходит в колонии, — напыщенно заявил Боваль, стараясь придать себе важность, якобы соответствующую его высокому званию.
— Губернатора?
— Губернатор — я.
— Так… так… — многозначительно произнес Кау-джер.
— Ко мне поступила жалоба… — продолжал Боваль, не реагируя на угрожающую иронию Кау-джера.
— От Сирка, — прервал его Хальг, знавший об их приятельских отношениях.
— Нет, — возразил Боваль. — От самого Лазара Черони.
— Как? — воскликнул Кау-джер. — Значит, Черони разговаривает во сне! Я только что оттуда. Он спит и даже храпит вовсю.
— Ваши насмешки не могут опровергнуть факта совершения преступления на территории колонии, — высокомерно ответил Боваль.
— Преступления?! Подумать только!
— Да, преступления. Несовершеннолетнюю девушку отняли у семьи. По закону всех стран такой поступок расценивается как преступление.
— А разве на острове Осте существуют законы? — спросил Кау-джер. Услышав это слово, он передернулся, и его глаза грозно засверкали. — От кого же исходят здесь законы?
— От меня, поскольку я представляю интересы колонии, — ответил Боваль с великолепной самоуверенностью. — И на этом основании имею право требовать от всех повиновения.
— Как вы сказали? — вскричал Кау-джер. — Не ослышался ли я? Повиновения? Черт возьми! Так знайте же: остров Осте — свободная земля. Здесь никто никому не повинуется. Грациэлла пришла к нам по своей воле и останется, пока сама не захочет уйти.
— Но… — пытался возразить Боваль.
— Никаких «но»! Тот, кто отважится говорить о повиновении, будет иметь дело со мной.
— Ну, это мы еще посмотрим! — заявил Боваль. — Законы надо соблюдать, и если придется прибегнуть к силе…
— К силе? — возмутился Кау-джер. — Только попробуйте! А пока что советую не испытывать мое терпение. Уходите в вашу столицу, пока вас отсюда не выпроводили.
У Кау-джера был такой устрашающий вид, что Боваль счел благоразумным не настаивать на возвращении Грациэллы и удалился. За ним, на некотором расстоянии, шли Кау-джер, Гарри Родс и Хартлпул.
Почувствовав себя в безопасности на другом берегу, губернатор обернулся и пригрозил:
— Мы еще поговорим!
Хотя угрозы Боваля казались левобережным жителям смешными, все же с ними приходилось до некоторой степени считаться. Уязвленная гордость придает отвагу самым отъявленным трусам, и вполне могло случиться, что под покровом ночи Боваль со своими прихлебателями нанесет удар Кау-джеру и его друзьям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114