ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Внезапно загремели выстрелы. Первые ряды попятились, вызвав смятение во всей колонне. Пули колонистов попали в цель: один индеец извивался в предсмертных судорогах на обочине дороги; две лошади были убиты.
Поскольку других выстрелов не последовало, патагонцы снова тронулись в путь, но через полкилометра натолкнулись на заграждение из поваленных деревьев. Пока они расчищали путь, снова раздались выстрелы — упало еще несколько лошадей. Этот тактический прием успешно повторялся раз десять, пока голова колонны не подошла к перешейку полуострова Дюма. Здесь дорога, суживаясь, проходила через ущелье, где возвышался новый мощный завал, а перед ним был вырыт широкий и глубокий ров.
И вновь, как только индейцы приступили к расчистке пути, на левом фланге возобновилась ружейная пальба. Одни стали отстреливаться наугад, другие же спешили разобрать завал.
Перестрелка усиливалась. Пули свинцовым дождем поливали дорогу, и первые отважившиеся проникнуть в опасную зону были убиты. Индейцы заколебались.
Вся вражеская колонна была на виду у остельских стрелков. Она растянулась больше чем на полкилометра. Из конца в конец то и дело скакали всадники — по-видимому, гонцы, передававшие приказы вождя.
Несколько раз патагонцы пытались продвинуться вперед, и всякий раз терпели неудачу. Только к вечеру они смогли разобрать завал. Теперь ничто, кроме пуль, не преграждало путь наступающим.
И вдруг, решившись на отчаянный прорыв, патагонцы пустили коней в галоп. Три человека и двенадцать лошадей остались на месте, остальным удалось прорваться.
Через пять километров, на открытой местности, где им ничто не грозило, индейцы остановили коней и устроили привал на ночь, а колонисты продолжали свое планомерное отступление, подготовляя позиции на завтра.
На следующий день враг потерял пять человек и тридцать коней. У остельцев же был только один раненый.
На третий день остельцы повторили тот же маневр. К двум часам пополудни патагонцы, проделавшие с начала наступления шестьдесят километров, добрались до вершины горы. После трехчасового непрерывного подъема люди и животные окончательно выбились из сил и были вынуждены расположиться на отдых перед ущельем. Кау-джер воспользовался этим и занял позицию впереди, на некотором расстоянии от них.
Его отряд, насчитывавший теперь около шестидесяти человек, стал по одну сторону дороги, в самой узкой части ущелья. Колонистам, хорошо защищенным нависшими скалами, не угрожали страшные метательные снаряды неприятеля. Сами же они могли стрелять почти в упор.
Едва патагонцы тронулись в путь, как с горы посыпался свинцовый град, сбивший все передние ряды. Сначала индейцы в беспорядке отступили, затем бросились в атаку, но она была отбита. Два часа подряд длилось это побоище, и все безрезультатно. Патагонцы были храбрыми воинами, но плохими стратегами — только потеряв множество людей, они догадались повторить маневр, удавшийся им накануне. Построившись тесными рядами так, что весь отряд слился в единое целое, они бешеным галопом устремились вперед. От дикого конского топота дрожала и гудела земля.
Ружья остельцев яростно поливали неприятеля смертоносным огнем. Но ничто не могло остановить всадников, несшихся с быстротой метеоров. Если один из них падал с коня, задние безжалостно топтали его. Если валилась убитая или раненая лошадь, другие перескакивали через нее и неслись все дальше и дальше. Остельцы понимали, что в этом сражении решается вопрос их жизни или смерти. Они заряжали ружья, целились, стреляли… снова заряжали, целились, стреляли, и так все время. Ружейные стволы раскалились и обжигали руки, но колонисты не прекращали огня. В пылу сражения они безбоязненно покидали укрытия, зная, что на полном скаку патагонцы не могли пустить в ход свое оружие.
Индейцы же, поняв, что силы противника невелики, стремились во что бы то ни стало вырваться из опасного кольца. Им удалось проскочить полосу ружейного огня и, перейдя с галопа на крупную рысь, они двинулись по дороге через перевал. Все стихло. Только изредка, в местах, где скалы нависали над дорогой, раздавались одиночные выстрелы. Патагонцы, не останавливаясь, отвечали на них беспорядочной стрельбой.
Теперь они уже не повторили прежней ошибки и уходили как можно дальше от места последнего сражения. До наступления ночи патагонцы спустились с гор и разбили лагерь. День был утомительным — они проделали шестьдесят пять километров.
Справа от их стоянки набегали на песчаный берег волны Тихого океана. Слева расстилалась равнина. Здесь ночью индейцам не угрожало неожиданное нападение, а поутру они уже достигнут Либерии, находящейся в тридцати километрах к югу.
Теперь отряд Кау-джера уже не мог проскользнуть незамеченным мимо патагонцев, ибо местность была открытая, да и слишком малое расстояние отделяло его от неприятеля. По приказу Кау-джера остельцы тоже устроили привал на несколько часов — люди валились с ног от усталости.
Тактика Кау-джера оправдала себя: за последний день враг лишился не менее пятнадцати человек и пятидесяти лошадей. Можно было надеяться, что, пока индейцы доберутся до Либерии, они потеряют не менее сотни воинов, а главное, понесут большой моральный урон. Вряд ли они ожидали такое сопротивление.
На следующий день остельские стрелки, снова севшие на коней, начали спускаться с гор. Ничто не препятствовало их быстрому продвижению. По сообщениям дозорных, наблюдавших за врагом из засады, опасности пока не предвиделось, так как индейцы ушли далеко вперед.
В три часа дня остельцы достигли места последнего привала индейцев, которые, вероятно, теперь уже находились под Либерией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114