Потом он вернулся в дом и заперся в своей комнате.
Кто же был этот человек? Какие причины заставили его метаться с одного континента на другой, дабы наконец заживо похоронить себя на Магеллановой Земле? Почему все связи с человечеством ограничились для него лишь несколькими туземными племенами, которым он не раздумывая посвятил всю свою жизнь?
На первый вопрос дадут ответ те ближайшие события, о которых читатель узнает из дальнейшего повествования. На два же остальных вопроса ответом послужит краткий рассказ о прежней жизни Кау-джера.
Замечательный человек, одинаково глубоко постигший как социальные, так и естественные науки, обладавший мужественным и решительным характером, Кау-джер был искренним последователем теоретических положении анархизма.
Известно, что анархисты отрицают всякую организацию общества, необходимую для нормальной деятельности человеческого коллектива. Проповедуя абсолютный индивидуализм, они стремятся к уничтожению любой власти и к разрушению всех социальных связей.
К ним-то и принадлежал Кау-джер. Его бунтарская, неукротимая, неспособная к повиновению душа восставала против всех законов (кстати говоря, весьма несовершенных!), при помощи которых человечество пытается вслепую регламентировать общественные отношения. Конечно, он никогда не принимал участия в насильственных деяниях, проповедуемых анархистами, и никогда не подвергался изгнанию. Просто ему самому опротивела так называемая цивилизация и, стремясь сбросить с себя бремя какой бы то ни было власти, он искал некий уголок на земле, где человек мог быть совершенно свободным.
Ему казалось, что такое место он нашел именно здесь, на самом краю света, на одном из островов Магеллановой Земли.
И вот по договору, заключенному между Чили и Аргентиной, эта территория тоже теряла свою независимость. Теперь все острова архипелага, лежащие в южной части пролива Бигл, переходили во владение Чили. Отныне все они, даже маленький островок Исла-Нуэва, где нашел пристанище Кау-джер, будут подчинены власти губернатора Пунта-Аренаса.
Забраться так далеко, затратить столько сил, вести такую тяжкую жизнь — и ради чего?! Чтобы все пошло прахом?..
Нескоро оправился Кау-джер от удара. Его мысли устремились в будущее, которое казалось ему мрачным и безрадостным. В Чили знали, что на Исла-Нуэва поселился белый человек. Присутствие чужеземца на Магеллановой Земле, его дружба с местными жителями и влияние на них уже не раз вызывали беспокойство чилийского правительства. Губернатор, вероятно, пожелает выяснить — кто он такой? На остров, несомненно, пришлют чиновников, и те учинят Кау-джеру подробный допрос о его прошлом и заставят раскрыть свое инкогнито, которым он так дорожил.
Прошло несколько дней. Кау-джер больше не заговаривал о предстоящих событиях, вызванных недавним соглашением, но стал еще мрачнее, чем прежде. Тревожные думы не давали ему покоя. Как поступить? Быть может, ему следует покинуть Исла-Нуэва и укрыться в каком-нибудь недоступном для людей месте, где можно было бы вновь обрести свободу и независимость, без которых, как ему казалось, жизнь невозможна? Допустим… Ну, а если он даже приютится на каком-нибудь жалком скалистом островке у мыса Горн — не настигнет ли его и там бдительное око правительства Чили?
Было начало марта. Теплая погода могла продержаться еще около месяца. В это время — пока можно было пользоваться морским путем — Кау-джер обычно навещал индейские поселения. Однако на сей раз он не собирался отправляться в путь. Неоснащенная «Уэл-Киедж» стояла в глубине бухты.
Только 7 марта, после пополудни, Кау-джер сказал Кароли:
— Приготовь шлюпку на завтра. С рассветом выйдем в море.
— На несколько дней?
— Да.
— Хальг поедет с нами?
— Да.
— А собака?
— Тоже.
На заре «Уэл-Киедж» подняла парус. Дул восточный ветер. Бурный прибой бился о подножие утеса. На севере, в открытом море, перекатывались вздувшиеся длинные валы.
Шлюпка обогнула Исла-Нуэва и направилась к острову Наварино, чья двуглавая вершина смутно вырисовывалась в утреннем тумане.
Они бросили якорь еще до захода солнца у южной косы этого острова. Там, в глубине маленькой бухты с крутыми берегами, можно было спокойно провести ночь.
На следующий день шлюпка пересекла по диагонали бухту Нассау и взяла курс на остров Уоллестон, куда пришла в тот же вечер.
Погода заметно испортилась. Ветер, дувший с северо-востока, крепчал. На горизонте собирались густые тучи. Надвигалась буря. Чтобы плыть на юг, Кароли приходилось выбирать самые узкие проходы, где море было спокойнее. Поэтому, обогнув остров Уоллестон с запада, они направились в пролив, отделяющий остров Эрмите от острова Хершел.
15 марта, во второй половине дня, они подошли к этой крайней оконечности архипелага, испытав немало опасностей среди разбушевавшейся водной стихии. Кау-джер тотчас же сошел на берег. Ничего не объясняя Кароли и Хальгу, он прогнал увязавшуюся было за ним собаку и направился к скалистому мысу.
Остров Горн представлял собой хаотическое нагромождение колоссальных каменных глыб, у подножия которых застряла масса сплавного леса и гигантских водорослей, принесенных течением. А дальше среди белоснежной пены прибоя, виднелись острия мелких рифов.
На невысокий мыс острова Горн нетрудно забраться по северному, пологому склону, на котором кое-где попадаются участки плодородной земли.
По этому-то склону и стал подниматься Кау-джер, добираясь до вершины мыса.
Буря разыгралась не на шутку. Дул такой неистовый ветер, что приходилось сгибаться в три погибели, чтобы не сорваться в море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114