По этой причине число золотоискателей резко сократилось.
Но вскоре выяснилось, что незаплатившие ночью обходили отряды Кау-джера и возвращались на то же самое место, на берегу Золотого Ручья, откуда их прогнали накануне…
В общем, золотая зараза, распространяясь, поражала весь остров, как чума. Безумие охватывало все новые и новые группы остельцев, воодушевленных успехами первых «добытчиков». Теперь берега Золотого Ручья и горы центральной и северной части острова кишели золотоискателями.
Однако колонисты вскоре сообразили, что золотоносные месторождения могут залегать и не только на болотистой равнине, у подножия Сентри Боксис. Поскольку наличие золота на острове Осте было доказано, имелись все основания полагать, что драгоценный металл можно найти и по берегам других речушек и ручьев, принадлежавших к орографической сети острова. И вот повсюду начались поиски — от мыса полуострова Харди до оконечности полуострова Пастер, у пролива Дарвин.
На нескольких участках действительно нашли немного металла, что еще больше усилило общее возбуждение. Золотой психоз нарастал и за несколько недель почти начисто опустошил Либерию, поселения и отдельные фермы: мужчины, женщины, дети — все кинулись искать золото. Кое-кому посчастливилось наткнуться на горную складку, где под действием проливных дождей образовались скопления самородков, и они сразу разбогатели. Но и тех, кто в течение многих дней, умирая от усталости, проработали впустую, все еще не покидала надежда. Из столицы, сельских местностей, рыбных промыслов, с заводов и прибрежных факторий все бросились к месторождениям золота. По-видимому, оно обладало такой притягательной и непреодолимой силой, которой разум человеческий на мог противостоять. Вскоре в Либерии осталось не более сотни жителей, не изменивших своим семьям и занятиям, хотя их предприятия сильно пострадали от создавшегося положения…
Одни только индейцы, недавно поселившиеся на острове Осте, не поддались губительному азарту. К чести этих скромных тружеников следует сказать, что их рыболовецкие артели не распались и плантации не заросли сорняками, ибо никто из них не ушел на поиски золота. Все это объяснялось только природной честностью огнеземельцев. Эти бедняки еще издавна привыкли повиноваться своему покровителю, так что им даже и в голову не приходило отплатить Кау-джеру черной неблагодарностью за его бесчисленные благодеяния.
События продолжали стремительно разворачиваться. Настал момент, когда экипажи кораблей, стоявших на рейде, последовали примеру остельцев. С каждым днем увеличивалось число дезертиров. Без всякого предупреждения матросы, одурманенные волнующим золотым миражем, покидали свои суда и уходили в глубь острова. Капитаны, напуганные резким уменьшением состава корабельных команд, спешили покинуть Новый поселок, даже не завершив операций по погрузке или разгрузке судов. Можно было не сомневаться в том, что они оповестят весь мир о грозившей им опасности и что отныне флот всех стран будет избегать остров Осте.
Эпидемия не пощадила даже тех, кто во имя долга должен был бороться с нею. Отряд Кау-джера, созданный для охраны побережья, вскоре распался. Из пятисот человек не набралось бы теперь и двадцати. Другой отряд, которым он командовал сам, тоже таял, как лед на солнце. Не проходило ночи, чтобы несколько беглецов не воспользовалось бы темнотой. За две недели от трехсот человек осталось не более пятидесяти.
Все это чрезвычайно огорчало Кау-джера. Человечество еще раз цинично продемонстрировало перед ним свои постыдные пороки — перед ним, кто так страстно жаждал творить добро и после долгого уединения вновь полюбил людей! Все созданное таким тяжким трудом рушилось в один миг… И подумать только! Из-за какого-то ничтожного осколка камня, расцвеченного несколькими крупинками золота, тысячи несчастий надвигались на злополучную колонию…
Бороться? Нет, теперь уже невозможно. Даже самые рассудительные люди покинули губернатора. Теперь уже невозможно обуздать обезумевшее население при помощи жалкой горстки людей. Правда, пока еще они подчинялись Кау-джеру, но в любую минуту тоже могли ему изменить.
Правитель возвратился в Либерию. Да, ничего уже нельзя было сделать. Как смерч, опустошающий все на своем пути, золотая лихорадка охватила и поразила весь остров. Приходилось только ждать, когда она сама утихнет.
В какой-то момент показалось, что эпидемия пошла на убыль. В середине декабря некоторые горожане начали возвращаться в Либерию, а в последующие дни приток их еще усилился. На каждого колониста, уходившего на золотые прииски, приходилось по два вернувшихся, которые с унылым видом принимались за обычные дела.
Возвращались главным образом по двум причинам. Во-первых, ремесло золотоискателя оказалось не таким легким, как предполагали вначале. Дробить киркой скалу или с утра до вечера промывать песок — тяжелый труд, это может выдержать лишь тот, кто надеется на быстрое обогащение. А кой-кого из колонистов, воображавших, что можно просто подбирать самородки, постигло жестокое разочарование. На одного счастливца, наткнувшегося на золотую жилу, приходилось сотни золотоискателей-неудачников, кому это занятие — куда тяжелее, чем их обычная работа, — приносило гораздо меньший доход. Несомненно, на острове Осте водилось золото, но не в таком количестве, чтобы его можно было загребать лопатой, как наивно думали вначале. Отсюда и горькое разочарование, постигшее особенно тех, кто слишком рьяно предавался несбыточным иллюзиям.
Замедление торговых операций и почти полное прекращение сельскохозяйственных работ отражалось на стоимости предметов первой необходимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114