За любимца матча! .. За наследника шестидесяти миллионов Вильяма Гиппербона! ..
Гарри Кембэл имел все основания быть довольным. Его сторонники его не оставят. Они забывали, они хотели забыть, что переехать из штата Небраска в Вашингтон значило сделать несколько шагов назад, если не на карте Соединенных штатов, то на карте покойного Гиппербона. Действительно, если бы даже Кембэл вернулся в тридцатую клетку, то впереди него оказались бы и Макс Реаль, сорок четвертая клетка, и X. К. Z., сорок шестая, и Том Крабб, сорок седьмая.
В три часа пополудни Гарри Кембэл со своими спутниками отправился дальше. Все они после грога с виски чувствовали себя очень оживленными и поспешили занять свои прежние места внутри кареты и снаружи, а на следующий день около десяти часов утра они были уже в Жюлесбург-Джанкшене. Через час прибывал поезд Центральной Тихоокеанской железной дороги. Он должен был сделать на этой станции десятиминутную остановку. Если бы не эти десять минут, то Гарри
Кембэл не попал бы на поезд. Конечно, это не грозило бы ему исключением из партии, так как по этому пути проходит ежедневного два поезда, но все же он не мог терять ни одного часа.
Читателю известно, через какие штаты проходит эта железнодорожная линия, направляясь на запад, так как и Макс Реаль, отправляясь в Шайенн, и Герман Титбюри, отправляясь в Грэйт-Солт-Лейк-Сити, и командор Уррикан — в Долину Смерти, все ехали той же дорогой. Репортеру Трибуны нужно было проехать штаты Вайоминг, Юга, Невада и часть Калифорнии, чтобы попасть в столицу ее. Именно там он и покинул вагон в ночь с 11 на 12 июня и явился в город свежим и бодрым, в прекрасном настроении и, как всегда, всем довольный. Его ждал самый радушный прием. Целая толпа сторонников явилась его встретить, но никто не пытался его удерживать: все знали, что поезд в Сакраменто уходил в час пополудни.
Среди лиц, из интереса или симпатии пришедших встретить Гарри Кембэла, впереди всех стоял корреспондент газеты Трибуна Уилл Уолтер.
— Меня известили, что вы должны приехать сюда сегодня, — сказал он, — и я искренне вас поздравляю с прибытием без малейшего запоздания.
— Действительно, дорогой товарищ, — ответил Гарри Кембэл, — ни единого запоздания на протяжении всего пути между Чарлстоном и Сакраменто, и я недеюсь, что так же будет и между Сакраменто и Олимпией.
— Нет никакого основания этого бояться, — подтвердил Уилл Уолтер.
— Конечно, очень обидно, что сообщение на короткое время прервалось, но этот поезд довезет вас до станции Шаста, где вы найдете готовых лошадей. Проводник, хорошо знакомый с местностью, укажет самый короткий путь в Розе-бург, откуда вы последуете по Южной Тихоокеанской линии в Олимпию.
— Мне не остается ничего другого, как благодарить вас за вашу любезность, коллега…
— Совершенно не за что, это я вас должен благодарить, потому что я на вас сделал ставку…
— А какую именно? — быстро спросил журналист.
— Один против пяти.
— Итак, дорогой товарищ, позвольте мне пять раз пожать вашу руку в знак искренней благодарности…
— Десять, если хотите. Теперь — счастливого пути… Паровоз дал свисток, поезд тронулся и исчез на повороте дороги по направлению к Мерисвиллу.
Но к большому огорчению репортера, оказалось, что этот поезд не был курьерским. Он останавливался на каждой станции — и в Ивинге и в Уэдленде. Правда, дорога все время шла в гору, так как этот район верхней Калифорнии лежал на значительной высоте над уровнем моря.
Поезд остановился в Мерисвилле, городе, который, подобно городам Оровиллу и Плэсервиллу, теперь заброшен, после того как искатели золота опустошили все его «карманы» и золото ищут теперь в копях, находящихся на территории Севера и Аляски. Из этих городов только Мерисвилл еще пытается этому сопротивляться, и именно потому, что его положение при слиянии рек Юба и Физер обеспечивает его судоходство, играющее такую важную роль в торговле всего района.
Дальше на этом же пути приходилось еще считаться с остановками в Грайдли, Нельсоне, Чико и Техаме, где постепенные, но все более и более ощутительные подъемы по склонам гор требуют от паровоза самых больших усилий, в ущерб его быстроходности.
Словом, только на следующий день, 13 июня, в восемь часов утра поезд остановился в городе Шаста, на той самой станции, с которой железнодорожное сообщение было временно прервано.
Прежде чем снова сесть в поезд, который шел в Розебург, Гарри Кембэлу нужно было сделать несколько десятков лье в северном направлении с проводником и лошадьми, заказанными для него корреспондентом Трибуны.
Теперь ему оставалось только пять дней, чтобы добраться до Олимпии, из которых четыре должны были быть использованы для путешествия верхом со скоростью двадцати пяти лье в двадцать четыре часа. Ничего невозможного в этом, конечно, не было, но все это грозило очень утомить как лошадей, так и седоков.
Три лошади ожидали перед подъездом станции, из которых одна была предназначена Гарри Кембэлу, а две другие — проводнику и молоденькому конюху, который его сoпровождал. Излишне говорить, что репортер владел в совершенстве искусством верховой езды, так же как и всеми другими видам спорта.
Проводник, по имени Фред Вильмот, был здоровым, сильным человеком лет сорока.
— Вы готовы? — спросил его Гарри Кфмбэл.
— Готов.
— И мы приедем?
— Да, если вы хороший ездок. На почтовых это потребовало бы вдвое больше времени.
— Я за себя отвечаю.
— В таком случае — едем.
Лошади понеслись крупной рысью. О еде нечего было беспокоиться, так как маленьких городков и местечек по этой дороге немало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137