Штат Луизиана, проданный Первой империей американцам за двадцать миллионов франков, занимает только тридцатое место среди штатов федеральной республики. Но население его, черное в большинстве, превышает миллион человек. Пришлось защищаться от разливов Миссисипи солиднейшими насыпями в нижнем ее течении, где производство сахара так значительно, что считается первым по выпуску. На северо-западе, где местность орошается рекой Ривьер-Руж и ее притоками, более высокие места не страдают от наводнения и поддаются всем начинаниям агрикультуры. Штат Луизиана производит также железо, уголь, охру, гипс; в нем встречаются и поля сахарного тростника и многочисленные плантации апельсиновых деревьев, а в его не тронутых еще обширных дремучих лесах живут медведи, пантеры, дикие кошки, а многочисленные речки служат обиталищем аллигаторов.
Наконец 9 июня вечером Новый Орлеан принял в свои стены чету Титбюри, совершившую путешествие, продолжавшееся пять дней начиная с их отъезда из Грэт-Солт-Лейк-Сити. За это время, 4, 6 и 8 июня, производились тиражи, в которых были заинтересованы Гарри Кембэл, Лисси Вэг и Годж Уррикан, но все они были бессильны улучшить положение Германа Титбюри, так как ни один из партнеров не был прислан занять его место в «гостинице» девятнадцатой клетки.
О, если бы он не был вынужден явиться в этот разорительный город и провести в нем целых шесть недель, то игральные кости, может быть, обрадовали бы его более благоприятным числом очков и он мог бы оказаться в одном ряду с кем-нибудь из его более преуспевающих партнеров!
Выйдя из вокзала, мистер и миссис Титбюри увидели великолепный экипаж, ожидавший, по-видимому, кого-то из пассажиров Блэк-Уорриора. Что касается их самих, то им предстояло пешком отправиться в Эксельсиор-Отель, вручив свой багаж одному из носилыциков. Каково же было их изумление, изумление, смешанное с беспокойством, когда к ним подошел черный лакей и спросил:
— Мистер и миссис Титбюри, если не ошибаюсь?
— Они самые, — ответил мистер Титбюри.
Итак, газеты, очевидно, уже объявили об их отъезде из штата Юта, об их приезде в Омаху, об их речном путешествии на пароходе Блэк-Уорриор и об их неизбежном приезде в Новый Орлеан. А они между тем совсем не рассчитывали, что их будут здесь ждать. Неужели же так и нельзя избежать всех неприятностей и расходов, связанных с известностью?
— А что вам от нас нужно? — спросил мистер Титбюри недовольным тоном.
— Этот экипаж к вашим услугам.
— Мы не заказывали никакого экипажа…
— В Эксельсиор-Отель иначе не приезжают, — ответил с поклоном черный лакей.
— Хорошее начало! — прошептал мистер Титбюри и тяжело вздохнул.
Ну что же, раз более простым способом являться в этот отель не полагалось, то ничего не оставалось, как сесть в это великолепное ландо. Чета в него уселась, в то время как омнибус «нагружался» их чемоданом и саквояжем. Приехав на Каналь-стрит, экипаж остановился перед великолепным зданием, дворцом в полном смысле этого слова, со сверкающей надписью над подъездом: «Эксельсиор-Отель», вестибюль которого был залит яркими огнями.
Выездной лакей соскочил с козел и поспешно открыл дверцы ландо.
Супруги Титбюри, еще очень усталые и ошеломленные, не отдали себе сразу полного отчета в том приеме, который им был оказан персоналом отеля. Величественный мажордом во фраке повел их в отведенное им помещение. Ослепленные, растерянные, они не Заметили никаких подробностей окружавшего их великолепия и решили отложить до следующего дня размышления, на которые их наводила эта необыкновенная обстановка.
Утром, после ночи, проведенной в тишине комфортабельной комнаты, защищенной двойными рамами от уличного шума, они проснулись при мягком свете электрического ночника. Светящийся циферблат дорогих стенных часов показывал восемь.
У изголовья кровати, в которой оба так хорошо отдохнули, они увидели ряд электрических кнопок, которые ждали, чтобы их коснулись пальцы: тогда в комнату явится горничная или лакей. Другие кнопки заказывали ванну, утренний завтрак, газету — в чем всегда нуждались путешественники, спешившие встать, — дневной свет.
Эту именно кнопку и нажал искривленный палец миссис Титбюри.
В ту же минуту плотные шторы окон механически поднялись, наружные ставни опустились, и снопы солнечных лучей ворвались в комнату.
Мистер и миссис Титбюри молча взглянули друг на друга. Они не осмелились произнести ни единого слова, боясь, как бы оно не обошлось им в несколько пиастров.
Роскошь обстановки этой комнаты была исключительная, безумная; все здесь было самое дорогое — мебель, ковры, шелковые, штофные очень дорогие обои.
Встав с постели, чета прошла в соседний будуар, где царил необыкновенный комфорт: умывальники с кранами холодной, горячей и теплой воды, пульверизаторы, готовые наполнить воздух своими нежно пахнущими брызгами, мыла всех цветов и запахов, губки исключительной мягкости, белоснежные полотенца.
Одевшись, супруги Титбюри направились в смежные комнаты. Им была предоставлена целая квартира: столовая, в которой стол сверкал серебром; гостиная, обставленная с неслыханной роскошью: драгоценная люстра, картины больших мастеров, художественная бронза, портьеры, тисненные золотом; дальше кабинет хозяйки, в котором стояло пианино с лежавшими на нем нотами, стол с новыми романами и альбомами фотографий штата Луизиана, а рядом — кабинет хозяина, где красовались целые груды новейших журналов, газет, наиболее распространенных в Союзе, самый разнообразный выбор почтовой бумаги и конвертов и даже маленькая пишущая машинка, готовая прийти в движение под пальцами путешественников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137