– Теперь вот думаю, какой же я был дурак.
– Что прикажете, сэр?
– Пока поспи вон в том прицепе. Вся наша братия давно там дрыхнет. Тронемся, когда будет светлей и прохладней.
С рассвета я трясся в машине. Вопрос про инопланетян не сулил ничего хорошего, зато разрешение спать было как бальзам на душу.
К утру пожар угас, ветер стих и остались только тлеющие угли. Я вылез из прицепа и, почесываясь, двинул в нужник. По площадке между прицепами бродили остальные солдаты. Хотя солдаты – это я условно говорю. Рожи небритые, шнурки не завязаны – да Орда от одного взгляда на них удар бы хватил. Целое отделение башковитых слюнтяев, слыхал я о таких. «Специальные подразделения» называются. Я прислушался к их заспанным беседам: тут были и ракетостроители, и биологи, и даже экстрасенсы с шаманами. В поисках ответов человечество хваталось за любые соломинки.
Гиббл выудил пончик из коробки со стола и отошел, жуя и посыпая куртку пудрой.
– Угощайся. Как поешь, отправимся в центр города на поиски обломков от снаряда.
Я чуть пончиком не подавился. Центр города был ямой, заполненной расплавленной огненной массой.
– Туда?
– В защитных костюмах.
– В защитных костюмах? Но ведь обломки…
– Не радиоактивные, нет, – кивнул Гиббл, – даже не взрывоопасные. Эти снаряды – просто огромные куски материи, летящие с запредельной скоростью. Достаточно кинетической энергии, чтобы спалить город. Мы-то привыкли, что города испепеляют взрывчаткой, однако глыбы из космоса работают точно так же. Спроси динозавров.
– А зачем нам обломки?
Он закатил глаза к дыму.
– А что нам еще изучать? Так хоть установили, что враг прилетел извне Солнечной системы. Металлы в снарядах для наших окрестностей слишком редкие.
Что-то подсказывало, что наши с Говардом представления об окрестностях разнятся на световые годы. Он подыскал мне резиновый противогаз вроде тех, которые носят пожарные, с маленькой штуковиной сбоку, вырабатывающей кислород. Поверх одежды и ботинок мы надели огнеупорные защитные костюмы. Мне еще достался пустой рюкзак.
Поехали к центру города, пока не достигли края воронки, потом оставили древнюю машину – Говард звал ее «джипом» – и пошли пешком.
Дым, мерцающее пламя и очки противогаза размывали вид каменных стен, которые возвышались над нами и грозили рухнуть в любую секунду. Сердце отчаянно колотилось: я опасливо смотрел на развалины, ожидая увидеть окровавленную руку или обгоревшее тело, торчащие из-под камней.
– Не рассчитывай различить могилы.
– Чего?
– Останки – мы их не увидим. Если на человека падает небоскреб, человек исчезает.
Я зажмурился, представив себе эту картину. Я дышал ртом в противогазе и все равно ощущал запах паленого мяса.
Говард вытянул перед собой металлическую палку и, балансируя ей, как цирковой акробат, прошелся по обугленному брусу с одной кучи камней на другую. Преодолевая дрожь в коленях, я двинулся следом. Брус затрещал, лопнул, и тонна обломков осыпалась рядом с Говардом.
– Осторожно!
Он отмахнулся тростью.
– Брось, скоро привыкнешь.
Несмотря на защитный костюм, пот струился по моему лицу. Очки противогаза запотели. На отдельные здания не осталось и намека: лишь изредка удавалось различить остатки дверей да обклеенные обоями куски стен. На изогнутом в штопор бампере электромобиля виднелась наклейка «Студент-отличник». Во рту у меня пересохло.
– Как вам удается здесь что-нибудь находить?
Говард пожал плечами.
– С опытом приходит чутье. Что-то, наверное, досталось по наследству. У меня отец был геологом-разведчиком. – Он помолчал, потом прогудел из противогаза: – У тебя-то родные целы?
– Мама погибла в Индианаполисе. А больше у меня никого не было.
Он замер.
– Прости.
Я передернул плечами.
– А у вас?
– Моим единственным родственником был дядя. Погиб в Фениксе.
– Так что мы оба сироты?
– Этим сейчас вряд ли кого удивишь.
Говард подлез под обугленной балкой между двумя грудами обломков.
– Смотрите, как бы не свалилось.
– Ничего, – махнул он рукой, даже не оборачиваясь, – у меня на такие дела нюх.
Поковырялся палкой в пепле.
– Ух ты!
Ну точно, слюнтяй. Любой уважающий себя солдат на его месте матюгнулся бы. Говард между тем вытягивал что-то из пепла.
– Джейсон, иди-ка сю…
Груда обломков, удерживающая один конец балки, задрожала, на Говарда посыпались камешки. Потом балка покачнулась. Я прыгнул к нему.
– Говард!
Бум.
На мгновение Говарда скрыло пылью, а когда пыль рассеялась, на его месте осталась куча обугленной древесины.
– Говард!
В ответ только треск огня.
Мне нравился Говард. Он был таким же нескладным, как Вальтер, и настолько же искренним. Я кинулся разбрасывать дерево и штукатурку, откопал ботинок, потом ногу, а потом и всего Говарда. Балка придавила ему грудь.
Я смахнул пыль с его противогаза.
– Говард?
Он открыл глаза и выдавил: «Ух ты!».
Обгоревшая балка крошилась в моих руках и не поддавалась, однако со второй попытки я все же исхитрился ее приподнять, и Говард отполз в безопасность. Я отпустил балку, и отвернулся от облачка пепла к Говарду.
Он уже стоял на ногах, рассматривая зажатый в резиновых рукавицах предмет.
– Говард, ты цел?
– И невредим. Спасибо, Джейсон, ты спас мне жизнь. И что важнее, ты спас вот это.
– Что это?
– Точно не знаю. Но оно из космоса.
Он протянул мне искореженную железку величиной с чернослив, до того горячую, что она дымилась в рукавице.
– Вот этот переливающийся синий цвет типичен для обшивки их снарядов. Легкий и прочный, как титан, но с примесью микроэлементов, практически не встречающихся в Солнечной системе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72