– Ты же знаешь, сколько у меня врагов. – Симона со стуком захлопнула веер. – Естественно, все эти женщины ревнуют, они сами хотели бы заполучить его. Удивляюсь тебе, Одетта. С каких это пор ты прислушиваешься к глупым сплетням?– Покинув сцену, я стала больше интересоваться человеческой природой, – промурлыкала мадам Одетта. – Ты должна простить маленькую слабость старой женщине, дорогуша. Вспомни, я в два раза старше тебя.Я взглянула на Симону, которая стиснула зубы от злости. Едва ли это утверждение мадам было верным. Недавно я подслушала, как Мари-Клэр, горничная мадам Одетты, говорила кухарке, что «старой перечнице» по меньшей мере семьдесят пять.– Ты сама поймешь, – продолжила мадам Одетта, – всего через несколько лет, как с возрастом меняются взгляды человека на жизнь. Рони, не стой столбом и принеси чаю.Я подпрыгнула от неожиданности.– Что? Чай? О да, чай!– Да… что? – многозначительно переспросила мадам. Я немного подумала.– Да… мадам. – Я склонилась в неуклюжем реверансе и неспешно, как меня учили, вышла из комнаты. При этом я споткнулась о низенький столик, оглянувшись на захихикавшую Симону. Я вспыхнула и с этой минуты еще больше возненавидела ее.Закрыв за собой дверь, я прислушалась.– Ну, Симона, – с глубоким вздохом произнесла мадам Одетта, – если бы ты знала, что мне пришлось пережить. Ты бы видела эту девчонку в первый день, когда Сет оставил ее у меня. Шокирующее, просто шокирующее зрелище. Грязная, худая, как палка, со впалыми щеками, огромными глазами и колтуном на голове. А как она вопила, когда кухарка швырнула ее обноски в огонь. Словно ее убивали! Она не дает обрезать ей волосы, отказывается спать на простынях, не хочет есть молоко и яйца. Ужасные привычки. Я уже не говорю о том, что она не умеет прилично изъясняться по-французски. Впрочем, она старается. Когда эта глупая корова Полетт забеременела и вынуждена была вернуться домой в деревню, я начала готовить из Рони горничную.– Ты уверена, что Сет одобрит подобную затею? – поинтересовалась Симона. – Возможно, он прислал этого ребенка, чтобы ты занялась ее образованием, Одетта. В конце концов, ты когда-то, хоть и недолго, владела частной школой.Я уже знала об этой школе – результат моего беззастенчивого подслушивания разговоров между кухаркой и Мари-Клэр. Уйдя со сцены, мадам Одетта открыла «семинарию для молодых девушек». Все шло великолепно до тех пор, пока матери ее подопечных не узнали о недавнем прошлом мадам Одетты: она была не только знаменитой актрисой, но и известной куртизанкой! Я не знала как следует, что такое «куртизанка», но, судя по интонации Мари-Клэр, это было что-то отвратительное. По словам горничной, скандал потряс лучшие семьи Парижа (в которых старшее поколение мужчин было весьма близко знакомо с мадам Одеттой), и школу закрыли. Это было ужасное время в жизни мадам, и она не любила вспоминать о нем.Я не сомневалась, что Сет знал о школе и именно поэтому послал меня к мадам Одетте. Я была последним человеком в Париже, который мог бы претендовать на учебу в подобном заведении. К тому же не стоило забывать об откровенной неприязни мадам к грязной оборванке, которая даже не говорит как следует по-французски. Сет просто решил сыграть маленькую шутку над нами обеими.Это был ужасный день. В гневе мадам Одетта кричала о смертельном оскорблении и о возмещении ущерба. Она совсем было собралась снова выкинуть меня на улицу, когда вошла Мари-Клэр и объявила, что посудомойка только что сбежала с учеником мясника. В итоге меня послали на кухню.– Уверена, что Сет и не думал давать девочке образование, – сурово проговорила мадам Одетта: замечание Симоны задело ее за живое. – В конце концов, он же не мог сам приглядывать за ней и знал, что я буду добра к несчастной бездомной цыганке.– Да, ты просто образец великодушия, дорогая Одетта, – заметила Симона. – Ох уж этот Сет! Совершенно непредсказуем! Удивительно, что он не привел сюда обезьяну!– Моя дорогая, эта девчонка была не лучше, – вздохнула мадам.– Как это мило с твоей стороны – взвалить на себя бремя воспитания маленькой дикарки, – сладким голоском проговорила Симона. – Разумеется, Сет платит тебе?– Что?! – Мадам Одетта гневно выпрямилась. – Да ему не расплатиться вовек! – Я подозревала, что издевательская шутка Сета была бы неполной, если бы он заплатил мадам. – Я помогаю девочке по велению сердца, – проговорила напыщенно старуха, – и из уважения к семье Сета.– Семье? – жадно переспросила Симона. – Ты знаешь его семью? Ты имеешь в виду, что наш таинственный…– О да, – веско произнесла мадам Одетта. – Я очень хорошо знала его отца. Это было давно, еще до того, как он женился на той маленькой ведьме, бывшей пиратке.– Неужели? – Я могла поспорить, что Симона умирает от любопытства. Впрочем, как и я. Я еще теснее прижала ухо к двери.– Прости, Симона, но я не могу больше ничего сказать, – с сожалением призналась мадам Одетта. – Его отец однажды оказал мне большую услугу, и из уважения к нему я сохраню в тайне происхождение этого негодника. Вот уж действительно единственное доброе дело, которое сделал этот мальчишка, – взял себе другую фамилию. Посмотри только, как он живет: пьет, играет, волочится за самыми непотребными парижскими девками! – Одетта сделала паузу, и я услышала протестующий возглас Симоны. – Такое поведение может пошатнуть престиж даже самой респектабельной семьи.– Но мне-то ты можешь рассказать, Одетта, – проникновенно сказала Симона. Я расслышала шелест шелковой ткани, когда она села рядом со старухой. – Ты же знаешь, что я твоя самая близкая и преданная подруга!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175