Он хрипло рассмеялся и поднял стул.– Здесь ты получишь намного больше, чем на улице. – Он сел, скрестив руки на груди. – Там тебя ждет ужасный, полный опасностей мир, который уничтожит тебя.– Я не боюсь! Я могу сама присмотреть за собой!– И что же тебя в этом так восхищает? Я предлагаю тебе жилье. Ты ведь именно этого хотела. Пошли, Жюль покажет тебе твою комнату. – Сет подобрал газету, нахмурился, увидев дыру в ней, и нетерпеливо отшвырнул порванные листы в сторону.– Ты ведь не любишь меня, – с тоской сказала я. – Я не останусь здесь! Клянусь, не останусь!– Нет, останешься. – Сет скучающе прикрыл глаза. – Тебе некуда больше идти.Я подхватила юбки и выбежала из кабинета через гостиную в черно-белый холл. Я должна убежать от него!Передо мной неожиданно, словно из-под земли, вырос слуга Жюль.– Ваша комната готова, мадемуазель. Если вы…Я молча пробежала мимо него и распахнула входную дверь. Я мчалась, не разбирая дороги, пока совсем не задохнулась. Только тогда я остановилась и огляделась вокруг. Я не знала, где нахожусь и как далеко я теперь от рю де Монморанси.Был полдень. Небо затянули низкие облака, накрапывал дождик. Вдоль улицы дул холодный, пронизывающий ветер. У меня не было с собой ни накидки, ни даже самой легкой шали – ее я, видимо, оставила в коляске Буше, – и я мгновенно продрогла.Я пошла на восток. Вскоре мое платье намокло, а влажные волосы прилипли к лицу. Мимо проносились экипажи, обдавая меня фонтанами грязи. Меня мучил голод: последний раз я ела вчера вечером.Какая я дура, какая послушная идиотка! Жизнь в роли горгио совсем размягчила мой мозг. Поверить его лжи, позволить ему соблазнить меня… Как же легко ему это удалось – достаточно было лишь протянуть руку, и я, как созревший плод, сама упала ему в ладонь…Достаточно! Цыгане не жалеют о прошлом, они знают только радость сегодняшнего дня. Не думай больше о нем, приказала я себе. Забудь его, забудь!Я уже несколько часов бродила по городу, не разбирая дороги. Иногда со мной заговаривали мужчины. Они старались остановить меня, спрашивая умильными голосами, не нужна ли мне помощь, но я отталкивала их и убегала. Я зашла в кондитерскую, чтобы попросить кусочек булки. Владелица бросила только один взгляд на мое промокшее платье и закричала:– Убирайся отсюда, или я позову полицию! Здесь не богадельня для шлюх!Я снова оказалась под дождем. Если бы я выглядела как цыганка или даже как обыкновенный горгио, мне, наверное, повезло бы больше.Стемнело. У меня по-прежнему не было денег, не было места для ночлега. Пытаясь укрыться от дождя и ветра, я остановилась у подъезда одного из домов. Вышедший оттуда мужчина остановился и заговорил со мной.– Не хочешь зайти погреться? Я угощу тебя неплохим вином.Я отрицательно покачала головой и ушла. Возможно, я смогу найти цыган, думала я. В каждом городе есть цыгане. Я приду к ним и скажу: «Я цыганка, я одна из вас». Они возьмут меня, потому что я говорю на их языке. А потом? Я покрыта позором, обесчещена. На мне не женится ни один уважающий себя цыган. Быть изнасилованной в детстве – это одно, но добровольно отдаться мужчине, который тебе не муж… Ох, какой же дурой я была! Никогда теперь мне не выйти замуж. У меня никогда не будет мужа, никогда не будет детей. Что за жизнь ждет меня впереди?Ко мне приближалась одетая в черное старуха. «Плохая примета», – подумала я. Впрочем, как я уже заметила, многие старые женщины во Франции носили черное.– Что случилось, малышка? – дружелюбно спросила она. – Ты замерзнешь, если не укроешься от дождя. – У нее было доброе лицо, а в голосе звучало сочувствие. – Я живу здесь недалеко. Пошли со мной, я угощу тебя супом.Я позволила увести себя. Обещание тепла и еды обладало магической силой, а старуха, насколько я могла судить, выглядела честной женщиной. Мы поднялись на третий этаж серого невзрачного дома, где на лестнице пахло потом и чесноком. Женщина открыла дверь и впустила меня внутрь. Около маленькой печки в кресле сидел мужчина и грел руки. При нашем появлении он повернулся и уставился на меня.– Это мой сын, Гастон, – сказала старуха. – Посмотри, Гастон, я нашла эту бедняжку на улице. Что же с тобой случилось, дорогуша? Сбежала из дома? Там тебя не понимали? – Она захихикала.Я слишком устала, чтобы объясняться с ней.– Что-то вроде этого.Гастон встал и предложил мне присесть. Я с благодарностью опустилась в кресло и протянула руки к огню. Женщина заставила меня взять чашку. Я отпила глоток. В чашке оказался чай, крепкий и сладкий, как раз такой, какой я любила.– Почему бы тебе не снять все эти промокшие вещи? – предложила старуха. – Думаю, у меня найдется что-нибудь взамен.– Что? – Я подняла голову. – О нет, спасибо. Мне и так хорошо.– Тогда возьми вот это, – впервые за все время заговорил Гастон. Он накинул мне на плечи что-то тяжелое. – Лучше, чем ничего.Я слабо улыбнулась ему. Он был высоким, плотным, на вид довольно глупым, с маленькими глазками, тяжелым подбородком и вытянутой нижней губой. Его волосы были густыми и грязными, на лоб спускалась маслянистая челка. От его пальто, которым он меня накрыл, воняло потом, керосином и прокисшим вином.Чай согрел меня, а огонь постепенно высушил волосы и платье. Я, видимо, задремала, потому что когда в следующий раз открыла глаза, то увидела, что Гастон стоит передо мной на коленях. Он держал руку на моей груди.Я попыталась оттолкнуть его, но он издал странный смешок и обхватил меня руками за талию. Я дернулась и закричала:– Пусти меня! Убери свои грязные руки, свинья! Пусти меня!Он встал, заставив встать и меня. Я вдруг увидела, что его штаны расстегнуты и сползли вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175