В самом деле, сразу же повеяло нешуточным холодом. Все завозились, натягивая свитера и куртки. Небо было ясное, но какое-то блекловатое, поодаль рядком стояли несколько АН-2 и АН-24 с выкрашенными в ядовито-оранжевый оттенок крыльями и украшенные такими же полосами от носа до хвоста. Совсем неподалеку Мазур, первым спустившийся на бетонку, увидел стандартное здание аэровокзала - унылый серый ящик со стеклянной стеной, украшенный по карнизу буквами ТИКСОН. Вокруг простиралась необозримая темно-зеленая равнина, до самого горизонта. В общем, на краю географии оказалось не так уж и жутко. Бывали места и угрюмее.
- Пошли, - распорядился Кацуба. - Не будут нам автобусов подавать...
Подхватив объемистые, но не особенно тяжелые сумки, они гуськом двинулись к вокзалу, казавшемуся безлюдным и вымершим, словно замок Спящей Красавицы.
Когда оказались внутри, сходство со знаменитым сказочным объектом еще более усилилось. Обширный зал был практически пуст сидели за стойкой две расплывшихся фемины в синих аэрофлотовских кительках, у входа меланхолично попивала баночное пиво компания из пяти мужичков (рядом с ними лежала груда выцветших рюкзаков и лежала спокойная серая лайка) да уныло бродил по залу милицейский сержант.
Прибытие новых лиц, конечно же, стало нешуточным развлечением для всех старожилов, включая лайку. Впрочем, взоры в основном скрестились на яркой, как тропическая птичка, девушке Свете, каковую всеобщее внимание ничуть не смутило.
- Сидим, - сказал Кацуба. - Ждем встречающих. Кто хочет, пусть пьет пиво, зря, что ли, столько упаковок тащили... В самом-то деле, что делать интеллигентным людям, прилетев на край земли? Пить пиво...
Шишкодремов принялся откупоривать банки, с большой сноровкой дергая колечки, далеко отставляя руку, чтобы не капнуть на черную шинель. Мазур от нечего делать стал настраивать дешевенькую гитару, прихваченную ради доскональности имиджа, - бородатые интеллигенты, помимо пива, должны еще брякать на гитаре, сие непреложно...
- Баяна не взяли, - грустно сказал Кацуба. - Изобразил бы я свою коронную, с которой "Юного барабанщика" слизали...
- А как тебе вот это? - спросил Мазур. - Опознаешь? - и легонько прошелся по струнам.
The nazis burnt his home to ashes,
His family they murdered there.
Where shall the soldier home from battle,
Go now, to whom his sorrow bear

Сгубили всю его семью.
Куда ж теперь идти солдату,
Кому нести печаль свою?>
- Погоди-погоди-погоди... - Кацуба нешуточно удивился. - Мотив мне странно знакомый... Да и словечки... Ежели в обратном переводе...
- Последний куплет, - хмыкнул Мазур.
The soldier drank and wept for many,
A broken dream, while on his chest,
There shone a newly-minted medal
For liberating Budapest.

Слеза несбывшихся надежд,
И на груди его светилась+
Медаль за город Будапешт.>
- Ну ничего себе, - покрутил головой Кацуба. - Это что же, и "Родная хата" у нас слизана с импорта?
- Да нет, - сказал Мазур. - Это я так... развлекаюсь.
- Ну развлекайся, музицируй... Рембрандт... - Кацуба скользом глянул наружу, за стеклянную стену, вскочил. - Вот и приехали, сейчас узнаем, что день грядущий нам готовит...
И быстро направился к выходу. Там стоял невидный зеленый фургончик, УАЗ с белой надписью "Гидрографическая", крайне потрепанный, казавшийся ровесником века. Без всяких теплых приветствий Кацуба тут же заговорил с двумя, сидевшими внутри. Мазур продолжал лениво тренькать.
- А я "Интернационал" по-французски знаю, - похвасталась Света. - Се ля лютте финале...
- Неактуально, - сказал Вася.
- Погоди, будет еще актуально, - мрачно пообещал Шишкодремов с видом садиствующего пророка, получавшего извращенное удовольствие от черных предсказаний. - Если так и дальше пойдет.
- Это что, опять у Нострадамуса вычитал? - по-кошачьи сощурилась Света, державшаяся совершенно непринужденно.
- Сам вычислил, - угрюмо сообщил Шишкодремов.
Света потянулась и пояснила Мазуру:
- Это он у нас на Нострадамусе подвинулся. И Гитлера оттуда вычитал, и Ельцина, и ваучеры. А какой может быть Нострадамус, если сами французы намедни писали, что на сегодняшний день имеется десятка три расшифровок каждого катрена? Точнее объясняя, на каждое четверостишие тридцать расшифровок, причем любая наугад взятая противоречит двадцати девяти остальным. Какие уж тут предсказанные ваучеры, Роберт?
- Образованщина, - проворчал тот, уязвленный в лучших чувствах.
- Зато сексуальна и раскованна, - уточнила Света. - Вон у сержанта скоро казенные штаны треснут...
Вернулся Кацуба. Все было ясно по его лицу, с первой секунды. Никто не задал ни единого вопроса, но он сам, не спеша оглядев свое воинство, тут же внес ясность:
- Увы, ребята, придется работать... Хватайте барахло и поехали. Машина ждет.
В фургончике оказалось достаточно обтянутых потертым кожзаменителем сидений, чтобы с относительным комфортом разместиться всем. Скрежетнул рычаг передач, и машина покатила прочь от сонного царства.
- Знакомьтесь, - сказал Кацуба. - Это вот товарищ Котельников Игорь Иванович, большой человек в здешней гидрографии... в практической гидрографии, так сказать. Прикладной. Известный прикладник. Только застрял в капитанах - здешние места как-то чинопроизводству не способствуют...
Шофера он не представил - значит, так и надо было. Капитан Котельников чем-то неуловимо напоминал Кацубу - такой же жилистый и долговязый, только усы оказались гуще и светлее.
- Как вас величают, он уже знает, - продолжал Кацуба. - Ну, со светскими условностями вроде все? Гоша, пивка хочешь?
- Давай. А то у нас дорогущее... Машина поскрипывала всеми сочленениями, но довольно бодро катила по раскатанной колее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21