Наконец она появилась на пороге и с любопытством принялась мен разглядывать большими, зелеными в крапинку глазами. Она оказалась брюнеткой, немного старше двадцати лет, с коротко подстриженными волосами на манер птичьего гнезда. При виде этой прически вечно удивляешься, не сошел ли с ума парикмахер, но у нее она смотрелась вполне приятно.Признаться, я не без удовольствия полюбовался ее интеллигентным лицом, а особенно фигуркой, о которой можно только мечтать, если, разумеется, догадываться, что медовый месяц предназначен не дл обжорства. Торчащие под белой блузкой груди бросали нетерпеливый вызов, к которому ни один нормальный мужчина слишком долго не останетс равнодушным. С блузкой она носила желтовато-коричневую льняную юбку, плотно облегающую бедра.— Да? — спросила Эллен, не скрывая удивления. Я представился, пояснил, что хотел бы задать ей несколько вопросов. Она пригласила мен войти в комнату, которая была обставлена, как, видимо, и весь дом, — дорого, но неброско. На маленьком столике возле кровати мне бросилась в глаза книжка в мягком переплете ?Любовник леди Чаттерлей? — возможно, единственная здесь вещь, принадлежащая лично Митчелл.Эллен села на кровать, подогнув под себя ноги, и указала мне на единственный стул.— Это ужасно! — угрюмо проговорила она. — Это отбросит движение на пять лет назад. Вы понимаете, лейтенант?— Движение?— Да, движение тред-юнионов. Вам ясно, что я имею в виду?— Неужели что-то сексуальное? — позволил я себе подурачиться.На какое-то мгновение ее лицо исказило брезгливое выражение. Затем, закрыв глаза, Эллен возмущенно произнесла:— Господи! Эта пошлость приводит меня в отчаяние! Когда мы, наконец, научимся просто общаться и понимать друг друга?— Мне думается, профсоюз извлечет из этого хороший урок, — сказал серьезно. — Если убийство Ковски отбросит движение союза на пять лет назад, то, как вы считаете, на какой срок оно отодвинет Тома Вуда?Она широко раскрыла зеленые, выпуклые глаза, строго на мен посмотрела и грустно произнесла:— В этом-то и трагедия! Разумеется, они сделают из него мученика!— Кто? Вы имеете в виду комитет Сената?— Я имею в виду людей, которые его окружают, — пояснила Эллен. — Союз… После этого они отбросят его так далеко, что могу сказать точно: через месяц он не будет даже членом местного отделения. Потом начнут печально качать головами, оплакивая судьбу бедного старика Тома Вуда, которому, видите ли, капиталистические монополии подстроили ложное обвинение.— А вы что о нем скажете?Она внимательно посмотрела на меня, прежде чем ответила:— Я ничего о нем не скажу, лейтенант. Я по-прежнему останусь с ним!— О, должно быть, в этом парне кое-что есть! — Трудно было удержаться, чтобы ей не подыграть. — Вы уже вторая женщина, от которой за последние четверть часа я это слышу.Губы Эллен сложились в жалостливую улыбку.— Думаю, вы говорите о бедняжке Перл?— Почему она бедняжка?— Да потому, что у Тома очень доброе сердце! Когда-то он дал ей шанс, а теперь не может решиться от нее избавиться.— Ну, как же, понимаю, — со знанием дела поддержал я ее. — Кто же устоит перед стриптизершей с кисточками на плечах!Зеленые крапинки заплясали в нескрываемой ярости, и Эллен отвела взгляд.— Это случилось много лет назад, лейтенант, — промолвила она голосом, лишенным всякого выражения. — С того времени Перл несколько постарела. Период, когда она была ему желанна, прошел, но ей этого не понять.— Хотите сказать, что теперь вы заняли ее место в жизни Тома Вуда? — спросил я грубо. Эллен изящно пожала плечиками:— Что ж, не боюсь признаться в этом. Если любишь человека, то это не только эмоциональное отношение, оно должно находить и физическое выражение, лейтенант.Я тихо вздохнул:— Хотите сказать, что спите с ним?— Конечно!— Но только не прошлой ночью…— Не понимаю вас, лейтенант…— Дело в том, что где-то около полуночи он и Перл, по ее словам, уединились на час…Неожиданно Эллен Митчелл разразилась безумным смехом:— Это наглая ложь! Между ними нет ничего подобного по крайней мере последние полгода!— В таком случае, выходит, она лжет? Вам известно, где они находились между девятью и двенадцатью часами?— Ну, все это время Перл торчала на террасе. Я в этом уверена, потому что как раз плавала в бассейне, когда…— Когда Тони Форест навалился на вас? Ее лицо вспыхнуло.— Должно быть, это Перл вам рассказала? Ну естественно!— А как насчет Тома Вуда? Он тоже все это время был на террасе?Почему-то Эллен долго не решалась ответить, наконец промолвила:— Не помню…— Или просто не хотите вспомнить?— Кто-то из великих сказал, что человеческий ум сам себе критик, и еще, что все мы живем в одном мире, но у каждого человека — свой собственный, вот почему любое происшествие или случайность расцениваютс неодинаково разными людьми…— Не знаю, не знаю, — перебил я. — Знаю только одно, что лейтенант Уилер задал вам вопрос, а вы на него так и не ответили.— Извините, — сказала Эллен спокойно. — Честное слово, не помню.— Вы доверенный секретарь Вуда? Она кивнула.— В какой мере на него могли повлиять показания Ковски в комитете Сената?— Я не могу вам ответить.— Не можете или не хотите?— Не заставляйте меня произносить то, чего я не говорила! — огрызнулась она. — Я сказала, что не могу ответить. Вот и все, лейтенант!Неожиданно Эллен вскочила с кровати, направилась к двери и театральным жестом распахнула ее с таким грохотом, что, наверное, Станиславский перевернулся в гробу.— Больше не стану с вами говорить до тех пор, пока здесь не будет моего адвоката, мистера Стенсена! — решительно заявила она. — Пожалуйста, лейтенант, уходите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35