У выхода его приветствовал Витри, капитан королевской гвардии.
Более никто не склонился перед королем в поклоне: здесь не было ни придворных, ни военачальников, ни прелатов. Высокомерный и печальный, он шествовал один, остро сознавая свою заброшенность. Ему было тогда чуть больше пятнадцати лет.
Со двора доносились веселые крики. Человек пятьдесят дворян, пышно разряженных и горделивых, громко смеясь и шумно переговариваясь, толпились вокруг своего властелина, который был в тысячу раз богаче и могущественнее монарха. Кончино Кончини, маршал д'Анкр с надменным спокойствием принимал почести, приличествующие лишь государю.
«Я слишком молод, – думал Людовик, – и слишком слаб. Терпение! Силы придут, и тогда…»
Даже мысленно он не осмелился закончить начатую фразу. Но когда Люин показал ему соколов, уже подготовленных к охоте, подросток решил, что в один прекрасный день пробьет час иной травли, в которой не нужны будут ни гончие, ни ловчие птицы. Вполне хватит одной доброй аркебузы – главное, чтобы не дрогнула рука!
Кончини горделиво восседал в кресле в окружении заискивающих придворных, не подозревая, что за ним уже следит тяжелый взгляд, прикидывая, куда бы нанести удар…

В ту минуту, когда король выехал из Лувра и направился в Медонский лес, маркиз де Сен-Мар, белый от гнева, остановил своего коня перед воротами гостиницы «Генрих Великий». Спешившись, Сен-Мар вошел во двор, где не было никого, кроме слуги, обтиравшего лошадь.
«Мне знакома эта мерзкая рожа, – подумал маркиз. – Да, да, это лакей негодяя Капестана!»
Коголен, со своей стороны, тоже сразу понял, кто стоит перед ним.
– Ты узнаешь меня, мерзавец? – процедил Сен-Мар.
– Откуда же, сударь? – невинно спросил слуга. – Ведь я в первый раз имею честь вас видеть.
– Послушай, у меня есть для тебя пять двойных пистолей! – заявил маркиз.
– О! О! – воскликнул Коголен, немедленно протягивая ладонь.
– Держи! – промолвил Сен-Мар.
Коголен поспешно сунул в карман монеты Маркиза.
– Но если ты меня обманешь или не пожелаешь отвечать, – продолжил дворянин, – то я спущу с тебя шкуру вот этой плетью! А теперь веди меня в апартаменты шевалье де Капестана.
– Сударь, это невозможно… – пролепетал Коголен.
– Ах, так! – вскричал Сен-Мар, замахиваясь хлыстом.
– Потому что у господина де Капестана нет больше апартаментов! – торопливо объяснил слуга. – Господин шевалье уехал больше часа назад… Да вот и мэтр Люро, хозяин постоялого двора, вам подтвердит!
Появившийся мэтр Люро стал усиленно кивать головой, увенчанной ночным колпаком.
Сен-Мар, трясясь от бешенства, с досадой топнул ногой.
– Если вы ищете шевалье де Капестана, – проговорил Люро, – то найдете его в Медоне. Он от правился именно туда, потому что спрашивал меня о…
Под испепеляющим взглядом Коголена мэтр Люро осекся и почел за лучшее улизнуть на кухню.
– Послушай, – проговорил Сен-Мар, обращаясь к Коголену, – вчера к твоему хозяину приходила молодая женщина. Я знаю, что она провела здесь ночь. Они уехали вместе?
– Я вам все скажу как на духу, – затараторил слуга, – тем более, что этот бесчестный шевалье, отколотив меня, как собаку…
– Друг мой, – прервал его Сен-Мар, – возьми еще два пистоля!
– Спасибо, сударь! – с чувством произнес Коголен. – Так вот, этот негодный шевалье уехал, не заплатив мне ни гроша. И заявил, что ноги его больше не будет в Париже. А молодая женщина ушла отсюда намного раньше.
– Значит, господин де Капестан отбыл, сказав, что больше не вернется? – нахмурился маркиз.
– Именно так, сударь, я остался без хозяина, – горько вздохнул Коголен.
– Приходи завтра утром ко мне, на постоялый двор «Три короля»! Я возьму тебя на службу, – милостиво промолвил Сен-Мар.
В этот миг у ворот остановились два всадника, которых, казалось, заинтересовал происходивший разговор. Сен-Мар направился к своей лошади, а Коголен, устремившись вперед, чтобы подержать маркизу стремя, увидел, как всадники поскакали по дороге в Медон. Это были герцог де Ришелье и Лаффема!
Сен-Мар, вскочив в седло, заколебался: то ли ему устремиться к Марион, чтобы броситься ей в ноги, то ли помчаться в Медон, дабы найти и заколоть Капестана. Последнее желание возобладало, и молодой маркиз, пустив коня в галоп, понесся в Медон.
Коголен же, в ярости ворвавшись на кухню, объявил позеленевшему от страха мэтру Люро:
– С вами все кончено! Вы предали моего господина! Можете прощаться с ушами – он вам их отрубит!
Коголен солгал, говоря, будто Капестан уехал навсегда, отколотив его и не заплатив ни гроша. Но он не покривил душой, сказав, что шевалье рано утром отбыл из «Генриха Великого».
В тот момент, когда к воротам гостиницы подлетел Сен-Мар, наш герой неторопливой трусцой ехал по медонской дороге. Упустив возможность встретиться вечером с герцогом Ангулемским, чтобы предупредить отца Жизели о кознях Кончини, юноша решил оправиться к тому месту, где спас красавицу, вырвав ее из рук маршала д'Анкра.
Опустив в задумчивости поводья, Капестан прервался горьким размышлениям:
«Почему не устоял перед натиском этой бешеной чертовки? Из-за нее я все проворонил! Конечно, в голове у меня гудело от шампанского… да и сердце тоже не камень! Ну ладно, распрощались – и слава Богу! Счастливого пути, бедная Марион! Красивая, остроумная… Отчего же мне так грустно? И отчего по-прежнему так тяжко на душе? Дочь принца, внучка короля… кто ты для нее? Успокойся же, Капестан! Ты и глаз не смеешь поднять на дочь монсеньора герцога Ангулемского… ты можешь только умереть с ее именем на устах!»
Вдруг конь Капестана навострил уши и заржал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124