– Но скажи мне, что ты поделываешь в жизни?
– Ищу удачу, сударь, – ответствовал патлатый.
– Надо же! – изумился шевалье. – Вообрази, я тоже ищу удачу!
– Вы найдете ее, сударь, – уверенно заявил Коголен. – Я это вижу по вашему лицу, да и по вашей хватке тоже.
И обитатель мансарды принялся обрабатывать раны шевалье имеющейся у него целебной мазью. Когда же Капестан выразил удивление подобной запасливостью, горожанин пояснил:
– Сударь, мне довелось быть в услужении у аптекаря, который выставил меня за дверь, потому что супруга его начала строить мне глазки. Но я, сказав последнее прости аптекарям обоего пола, прихватил с собой кое-какие пузыречки и флакончики – так, на память… А теперь, если желаете, я готов уступить вам на сегодняшнюю ночь свою спальню.
Капестан, ослабевший от потери крови и захмелевший от выпитого вина, немедленно рухнул в сундук. Сено показалось юноше мягче пуховой перины, и он сразу же уснул.
Открыв глаза, когда было уже совсем светло, шевалье обнаружил, что лихорадки нет и в помине, что передвигаться он может, почти не морщась от боли, и что у него разыгрался зверский аппетит.
– Коголен, – сказал он, – хочешь поступить ко мне на службу?
– Хочу ли я, сударь? – воскликнул горожанин. – Да мне просто счастье привалило!
– Прекрасно! – кивнул Капестан. – Потом я объясню, что тебе придется делать. А пока возьми эти пять пистолей.
– Пять пистолей! – вскричал Коголен. – О, сударь, позвольте мне хотя бы на сегодняшний день взять имя Удача!
– Итак, держи эти пистоли – и отправляйся на барахолку, – распорядился молодой человек. – Прихвати с собой мою разодранную одежду и подбери мне по мерке новый костюм. Сам тоже приоденься, как подобает слуге шевалье де Капестана. Ступай и не забудь раздобыть еды на обед.

В восемь часов утра Капестан в новом наряде и совершенно преобразившийся Коголен спустились из мансарды на улицу. Шевалье сказал:
– Забирай все, что у тебя есть ценного и прощайся со своей конурой. Отныне ты будешь находиться при мне.
– Единственная ценность, которой я обладаю, – это моя собственная персона, – ответил Коголен.
– Тогда пошли, – ухмыльнулся Капестан. – Но заруби себе на носу: на улице следуй за мной в трех шагах, если я пеший, в шести – если я верхом, – строго проговорил он. – Все должны видеть, что ты мой слуга. Говорить можешь, только если я тебя спрашиваю.
И Капестан двинулся на поиски постоялого двора, намереваясь поселиться там вместе с Коголеном.
Дойдя до улицы Вожирар, он машинально повернул направо, иными словами, туда, где дома попадались все реже, а сама улица за монастырем Босоногих кармелитов становилась похожей на проселочную дорогу. Неторопливо шествуя в сопровождении Коголена, шевалье вдруг услышал за спиной стук копыт и, обернувшись, увидел всадника, который поднимал лошадь на дыбы, пускал ее то рысью, то галопом, заставлял поворачивать и пятиться – словом, совершал все то, что обычно делают, сев на незнакомого коня.
– Это Фан-Лэр! – прошептал Капестан, вздрогнув от радости и гнева. – Его прибрал к рукам… можно сказать, опозорил один из тех негодяев, что пытались убить меня!
Действительно, шестеро наемных убийц маршала д'Анкра разыграли в карты лошадь, стоявшую в конюшне. Удача улыбнулась Монревалю: став новым «законным» обладателем Фан-Лэра, он вывел коня на прогулку, чтобы получше изучить его повадки.
Внезапно послышался какой-то странный свист. Фан-Лэр резко остановился. Монреваль пришпорил лошадь, но она лишь негодующе тряхнула головой и застыла на месте.
– А! – прошипел Монреваль. – Ты такой же упрямец, как твой бывший хозяин?
Вновь раздался свист, прозвучавший немного по-другому. Фан-Лэр начал пятиться. На третий свист он двинулся вперед, взбрыкивая при каждом шаге.
Монреваль разразился проклятиями. Фан-Лэр вставал на дыбы, исполняя фантастические пируэты, кружил и метался из стороны в сторону, словно обезумев, лягался и вскидывал крупом, пытаясь сбросить всадника. Монревалю не удалось усидеть в седле: взлетев в воздух на десять футов, он шлепнулся на мостовую и остался лежать без движения.
А Фан-Лэр тут же с радостным ржанием устремился к Капестану. Шевалье, обхватив обеими руками голову благородного животного, поцеловал его в ноздри; затем легко вскочил в седло, даже не взглянув на Монреваля, чтобы узнать, жив тот или расшибся насмерть.
– Сударь! – закричал Коголен. – Мне идти в трех шагах или в шести? Вы верхом, но я-то пеший…
– Неважно, следуй за мной! – распорядился шевалье.
Через триста метров Капестан остановился возле гостиницы довольно непрезентабельного вида.
– «Генрих Великий», – промолвил шевалье, задрав голову и рассматривая вывеску, где красовалась фигура, которую, видимо, следовало считать изображением покойного короля. – Судя по названию, это весьма достойный постоялый двор.
Спешившись, молодой человек завел коня во двор, и к юноше тут же устремился лысый толстяк с колпаком в руке.
– Как тебя зовут? – спросил шевалье.
– Мэтр Люро, к вашим услугам! – поклонился хозяин гостиницы. – Мой пирог с начинкой из жаворонков произвел фурор в Лувре!
– Так вот, мэтр Люро, мне нужна комната для меня, каморка для моего слуги, место в конюшне для моей лошади, – заявил Капестан. – Теперь слушайте внимательно. Если я увижу, что вы подсматриваете в замочную скважину, – отрежу уши. Если узнаю, что хвастаете честью, которую я вам оказываю, поселившись здесь, – вырву язык.
Хозяин принялся красочно расписывать свою скромность, клятвенно обещая, что словечка никому не проронит, а затем проводил Капестана в жалкую комнатку, к которой примыкала темная каморка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124