– Чего ты от меня хочешь? Сперва ты отняла у меня Жизель – ту, которую я люблю больше всего на свете. Потом ты похитила у меня Капестана – того, кого я больше всего ненавижу. Ты поступила, как мой смертельный враг. Ты, видимо, забыла, чем является наш брак: союзом для завоевания власти. Мы же условились, что между нами и речи не может быть о любви, ни с моей, ни с твоей стороны. Я не испытывал к тебе ненависти, напротив, я восхищался твоим глубоким умом. Я доверился твоему честолюбию, ибо оно вдохновляло меня. С какой стати вздумалось тебе меня полюбить? Женщина молча слушала, как обожаемый ею человек говорил, что боготворит другую, а ее, Леонору, не полюбит никогда. Никогда. По лицу ее неиссякаемым потоком струились слезы.
– Что ты сделала с Жизелью? – после краткого молчания спросил Кончини. – Я люблю эту девушку – и я ее разыщу. Я чувствую, что ты ее не убила. Она тебе для чего-то нужна…
– Ты же обещала, что я встречусь с ней! – продолжал маршал, с ненавистью глядя на свою супругу. – Уж не за этим ли ты меня позвала? Проклятая! Ты видишь, как я страдаю, ты видишь, что я жить без нее не могу, ты видишь, что эта страсть сжигает меня, ты знаешь о моих бессонных ночах, Леонора, ты знаешь все, но тебе неведома жалость! В этом твоя сила! И убить я тебя не могу, раз она в твоей власти…
Теперь от бессильного отчаяния зарыдал Кончини.
– Ты увидишь ее, Кончино, – промолвила Леонора.
– Когда? – встрепенулся маршал.
– Через три дня, – заявила женщина.
– Где? – прохрипел Кончини.
– Здесь, – ответила Леонора. – И здесь же ты увидишь шевалье де Капестана. Через три дня, – вновь повторила она.
– Целых три дня! – простонал Кончини. – Но я чувствую, что ты не лжешь. На сей раз ты говоришь правду. Три дня? Где я возьму силы прожить их?
Он задыхался. За последний месяц маршал д'Анкр изменился до неузнаваемости, превратившись в жалкую тень прежнего Кончино Кончини. Исчезновение Жизели и вслед за ней – Капестана было для него страшным ударом. Шевалье в тот же день, как его привезли в особняк, пропал, и Кончини не удалось узнать, что с ним случилось. Леонора объявила маршалу:
– Я держу у себя Жизель, я должна забрать и Капестана. Придет время, и вы увидите их обоих.
«Путь расчищен, – думала Галигаи. – Герцог Ангулемский – в Бастилии, принц Конде – в Бастилии. Гиз? Мы поладим с ним, предложив ему шпагу коннетабля.»
– Не мешай мне действовать, Кончино, – продолжила Леонора, вновь обращаясь к мужу, – это единственное, что от тебя требуется. Я вырвала из твоих рук Жизель и этого жалкого Капестана лишь потому, что звезды запрещают тебе находиться рядом с двумя этими людьми до тех пор, пока ты не поднимешься по ступенькам трона, пока ты не воз несешься над всеми. Кончино, я приказала Лоренцо составить гороскоп Жизели и Капестана!
Кончини всегда с большим вниманием выслушивал звездные пророчества Леоноры – ее мечты о его грядущем могуществе поддерживались в основном астрологическими предсказаниями, а маршал безоговорочно верил во все, во что верила его супруга.
И сейчас Леонора Галигаи глухим голосом изрекла:
– По моему приказу Лоренцо принес мне гороскоп Жизели и Капестана – и я испугалась, Кончино.
– И что же там такого страшного? – встревожился маршал. – Что тебя ужаснуло в гороскопах Жизели и этого чертова Капитана?
– Вот, что говорят звезды, – прошептала женщина. – Слушай: «Кто посягнет на жизнь или честь Жизели Ангулемской, умрет через три дня. Кто убьет Адемара де Тремазана, шевалье де Капестана, погибнет через трое суток.»
Кончини отпрянул от жены, забившись поглубже в кресло.
– Значит, – вскричал он, – Жизель не станет моей! Что ж, придется мне умереть! Раз она…
– Молчи! – прервала мужа Леонора. – Лоренцо сказал кое-что еще.
Галигаи безмерно страдала: Кончини так любил эту девушку, что готов был из-за нее расстаться с жизнью!
Затаив дыхание, маршал ждал слов жены нисколько не сочувствуя ее мукам.
– Ну, – упавшим голосом спросил Кончини, – что же еще предсказал Лоренцо?
– Он открыл мне, – ответила Леонора, – открыл мне вот что: «Только король может, не опасаясь за свою жизнь, поднять руку на этих двоих!»
– Король! – затрепетав, воскликнул Кончини. Леонора Галигаи поднялась. Странное спокойствие снизошло на нее.
– Кончино, – промолвила женщина, – теперь ты знаешь все. Ты понял, почему я выкрала у тебя Жизель и Капестана? Только король может подступиться к ним – и уцелеть. Значит, ты должен стать королем!
Леонора замолчала и погрузилась в раздумья, а Кончини смотрел на нее с суеверным почтением.
– А теперь иди, мой Кончино, – наконец сказала она. – Не мешай мне возводить тебя на трон. Ступай. Я страшно устала.
Кончини, ошарашенный, побледневший от страха, радости и новых надежд, встал и приблизился к жене, подыскивая слова благодарности. Но она не позволила ему заговорить, повторив:
– Ступай!
Он покорно удалился с почтительным поклоном. Как только маршал вышел, Леонора Галигаи упала в кресло и лишилась чувств.
Окрыленный Кончини вернулся в свой кабинет, предназначенный для аудиенций, и позвал лакея.
Велев зажечь свечи, Кончини распорядился:
– Пришли ко мне господина Жандрона.
На его зов явился главный интендант маршальского особняка.
– Господин Жандрон, – обратился к нему Кончини, – я собираюсь устроить праздник, да такой, чтобы всех ошеломить. Вы поняли меня? Этот вечер должен быть ослепительным!
Глаза интенданта заблестели. Он приосанился и произнес:
– Монсеньор, мы сумеем изумить всех. Ручаюсь, что парижане недели две не будут говорить ни о чем другом.
– Отлично, – кивнул маршал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124