На заднем сиденье расположились принцесса и ее маленький анг
лийский кузен, а напротив них сидел наследный принц собственной персоно
й.
Рядом с ним был молодой человек лет двадцати пяти, с бледным лицом, безвол
ьным подбородком и стеклянными, бессмысленными глазами. Я обратился к мо
ей спутнице и тихо поинтересовался, кто он. Она ответила шепотом. Удивлен
ный услышанным, я спросил ее:
Ч Но почему он в Мадриде?
Ч О, об этом вы должны спросить Дезире, Ч сказала моя подруга, улыбаясь.

Ч А кто такая Дезире?
Ч Что! Вы не знаете Дезире? Невероятно! Ч воскликнула она.
Ч Моя дорогая, Ч сказал я, Ч вы должны помнить, что последние полтора го
да я был заживо похоронен в стране свинины и золота. Там никто Ч от поэтов
, до судей Ч ничем не интересуется. Я совершенно отстал от жизни.
Ч Вам не пришлось бы оставаться в неведении и дальше, Ч сказала она, Ч п
оскольку Дезире скоро едет в Америку. Кто она? Это никому не известно. Чем
занимается? Для некоторых мужчин она Ч все, и для всех без исключения Ч ч
то-то значимое. Она Ч куртизанка среди королев и королева среди куртиза
нок.
Она прекрасно танцует, сердце ее открыто для любви.
Полагаю, что она иногда ест и спит. Последние два года она очаровывала его.
Ч Моя спутница указала в конец аллеи, туда, где скрылся королевский экип
аж. Ч И он дал ей все. Именно для нее герцог Беллармин построил великолеп
ное шале, о котором я говорила вам на озере Люцерн. Вы помните самоубийств
о принца Доланского, якобы «по политическим мотивам»? Он застрелился в с
воем парижском дворце. Но он был бы жив сегодня, поведи себя по-другому Де
зире. Она Ч ведьма, дьявол в юбке и одна из самых обворожительных женщин в
мире.
Я улыбнулся:
Ч Вот это репутация! Так вы говорите, она едет в Америку?
Ч Да. Предполагается, что так, поскольку она прослышала, что каждый амери
канец Ч король. Здесь же у нее всего один возлюбленный королевской кров
и, и это ей, судя по всему, наскучило. И послушайте, Пол…
Ч Ну?
Ч Вы… Вам не следует с ней встречаться. Вы не знаете ее власти!
Я засмеялся и сжал ее руку, уверяя, что не имел намерения позволить этому д
ьяволу в юбке меня околдовать. Но когда наша карета развернулась и покат
ила по длинной аллее назад к отелю, я поймал себя на том, что мне не дают пок
оя бледное лицо и пристальный взгляд молодого человека в королевской ка
рете.
Я пробыл в Мадриде еще две недели. Затем мне стало скучно (потому как ни од
на женщина не может быть занятной больше месяца), я сказал своей подруге «
au revoir» и отбыл на Восток. Но археологическая экспедиция в сердце Египта уже
отбыла без меня. Неделю или около того я провел в Каире и Константинополе,
донельзя устал и снова обратил свой взор на Запад.
В Риме, во французском посольстве, я встретил своего старого друга, Пьера
Жанвура, и, за неимением лучших предложений, принял его настойчивое приг
лашение провести с ним отпуск в Париже.
Но соблазны этого города не греют сердце тридцатидвухлетнего человека,
поколесившего по миру, познавшего и оценившего его. Однако же я нашел сто
ящее развлечение. У Жанвура была прелестная жена и отличавшаяся необыкн
овенным изяществом восьмилетняя дочь.
Благополучие семейной жизни тронуло мое сердце.
Я поймал себя на том, что завидую им. Мадам Жанвур была превосходной хозяй
кой и создавала уют в доме.
Маленькая Евгения и я часто гуляли вместе по паркам, и время от времени к н
ам присоединялась ее мать. Как я и говорю, я поймал себя на том, что завидую
моему Другу Жанвуру.
Это развлечение закончилось бы скоро в любом случае, но телеграмма из Нь
ю-Йорка враз положила ему конец. Мои адвокаты просили меня немедленно ве
рнуться в Америку. Их встревожило какое-то мошенничество со стороны мое
го управляющего. Телеграмма была лаконичной и не содержала деталей. Во в
сяком случае, я не мог позволить себе пренебречь этим и договорился о мес
те на судне, уходящем из Шербура на следующий день.
Моя хозяйка дала прощальный обед, и мои сожаления в связи с вынужденным о
тъездом только усилились.
Маленькая Евгения казалась по-настоящему опечаленной. Приятно вспомин
ать радушный прием, это аксиома для путешественника Ч одна-единственна
я.
Жанвур отвез меня на железнодорожный вокзал и даже предложил проводить
в Шербур; но я отказался отрывать его от этого маленького рая.
Мы стояли на платформе и спорили, когда я внезапно ощутил то неясное порх
ание и суматоху, заметную в общественных местах при некотором необычном
событии или неожиданном прибытии важной персоны.
Я повернулся и увидел то, что было достойно такого возбуждения публики.
Изысканнейшая маленькая карета, хрупкая и изящная, походила на игрушку
Ч колесницу феи. Затем сошла сама фея. Ее описать в деталях невозможно.
Я поймал блеск великолепных золотых волос, густых и мягких; серо-синий вы
стрел глаз, разящий, как молния, взгляд беспокойных, поглощающих, неприми
римых, неописуемо прекрасных глаз; чудесно чистая кожа, ясная, как мрамор,
и теплая, как бархат; нос и рот, пожалуй, слишком большие, но пылающие внутр
енним огнем и таящие бездну любви. В действительности все это я увидел го
раздо позже, в тот момент было всего лишь неопределенное впечатление от
элегантности, красоты и необыкновенной власти.
Она прошла от кареты до железнодорожного вагона, не замечая сотен направ
ленных на нее глаз. По толпе пронесся гул восхищения, и она скрылась в свое
м купе. Я обратился Жанвуру:
Ч Кто она?
Ч Что?! Ч воскликнул он удивленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12