Он молчал в течение недолгой поездки, и я улыбался про себя в те
мноте раннего утра, когда слышал, как время от времени прорывается через
его сухие губы не поддающийся контролю вздох.
Из чувства благодарности, возможно.
Я поднялся впереди него на крыльцо и прошел в коридор старого дома на Пят
ой авеню, рядом с Десятой улицей. Здесь жил еще наш отец, а до него Ч дед.
Там, в тусклом свете, я остановился и обернулся, пока Эванс шел из внутренн
их комнат, протирая заспанные глаза.
Добрый старый Эванс! И все же в подобной преданности слуги есть свои неуд
обства.
Ч Ну? Ч сказал Гарри тонким, высоким голосом.
Нервы мальчика были напряжены до предела, пары моих слов было бы достато
чно для взрыва. Поэтому я похлопал его по плечу и отправил спать. Он пошел
надувшись, не глядя по сторонам, и его плечи опустились, как у старика. Но я
подумал, что ему необходимо хотя бы несколько часов сна.
«В конце концов, он Ч Ламар», Ч сказал я самому себе и велел Эвансу прине
сти в библиотеку вина и сандвичей.
Ближе к вечеру следующего дня Гарри появился внизу. Он проспал одиннадца
ть часов. Я сидел в библиотеке, когда услышал его голос из холла:
Ч Завтрак! Завтрак на пятерых сразу!
Я улыбнулся. Остроумие в стиле Гарри.
Расправившись со своим «завтраком на пятерых», он вошел ко мне с решител
ьным видом. Казалось, он хочет что-то выяснить. Я был не склонен вступать с
ним в беседу, на самом деле я весьма редко настроен вести пустые разговор
ы, разве что с прелестной женщиной или великой грешницей.
Вы можете сказать, что это одно и то же. Что ж, как вам угодно, я не стану спор
ить.
Я только хочу сказать, что передо мной стойла весьма неприятная задачка.
И приняться за ее решение было непросто. Ведь мне предстояло исполнять р
оль старшего брата и главы семейства.
Для начала Гарри заметил с притворным безразличием:
Ч Что ж, теперь я должник вдвойне. Не так ли?
Ч Если уж мне суждено быть твоим кредитором Ч тебе повезло, Ч улыбнулс
я я.
Ч Знаю, знаю… Ч перебил он меня и замялся.
Я продолжил:
Ч Мой мальчик, в жизни никогда не бывает все хорошо. То одно не ладится, то
другое. И мы всегда перед кем-то в долгу. Но сейчас главное то, что ты на Дес
ять лет моложе меня и находишься на моем попечении. К чему пустые разгово
ры? Я их не люблю. Нам необходимо прийти к соглашению.
Ч Ну и?.. Ч сказал Гарри, закуривая сигарету и садясь на подлокотник крес
ла.
Ч Порой тебе кажется, что я пытаюсь покушаться на твою свободу. Но ты оши
баешься, я всегда ее охранял, и не без успеха. Когда умерли наши отец и мать,
тебе было пятнадцать. Сейчас тебе двадцать два, и я ставлю себе в заслугу т
о, что эти семь лет не оставили никакого, даже незначительного, пятна на им
ени Ламар.
Ч В чем меня можно упрекнуть? Ч взвился Гарри. Ч Что я такого сделал?
Ч Ничего непоправимого, но ты должен признать, что время от времени я при
лагал немалые усилия, чтобы… э-э… направлять тебя на верный путь. Не будем
ворошить прошлое, честно говоря, я подозреваю, что у нас по этому поводу о
дно мнение. И все же ты видишь во мне что-то вроде препятствия, думаешь, что
я стесняю тебя, считаешь, что обращаться с тобой как с ребенком не следует
. Но и мне самому это порядком поднадоело. Присматривать за тобой станови
тся для меня все более утомительным. Если я сковываю тебя, то ты мешаешь мн
е не меньше. Короче, тебе уже двадцать два года, опека тебя раздражает, ты с
читаешь себя вполне способным справляться с собственными делами. Хорош
о Ч я не возражаю.
Гарри уставился на меня.
Ч Ты хочешь сказать… Ч начал он.
Ч Точно.
Ч Но, Пол…
Ч Не будем больше об этом. Мною движут чисто эгоистические мотивы.
Но ему хотелось поговорить, и я не стал этому препятствовать. Мы провели в
беседе два часа, порой сбиваясь на сантименты. Но в целом Гарри говорил де
ло, и это стало для меня откровением.
Брат заметно повзрослел, и я впервые почувствовал, что он может обойтись
без няньки.
По крайней мере, с этого дня ему была предоставлена свобода действий. Теп
ерь оставалось подождать и посмотреть, не запутается ли он во всех этих п
ередрягах.
Когда разговор закончился, наше взаимопонимание было более полным, чем к
огда-либо прежде, и мы расстались весьма довольные друг другом.
Спустя три дня я отплыл в Европу, оставив Гарри в Нью-Йорке. Это был мой пер
вый за восемнадцать месяцев вояж через океан, и мне хотелось доставить с
ебе удовольствие. Я провел неделю в Лондоне и Мюнхене.
Затем я почувствовал отвращение к проделкам некоторых моих соотечеств
енников, с которыми имел несчастье быть знакомым, и устремил свой взор юж
нее, на Мадрид.
Там у меня была подруга.
Не красавица, но женщина в высшей степени достойная, не свободная, но своб
одомыслящая, с характером и сердцем. Она была замечательна во многом и пи
тала ко мне нежные чувства. За несколько лет до этого я, словно Альберт Сав
арон, был сильно привязан к Франческе Колонне, и только моя органическая
неприязнь к длительному рабству помешала нашему окончательному сближе
нию.
Именно от нее я впервые услышал имя Дезире Ле Мир.
Произошло это ближе к вечеру на модной аллее, длинной, широкой, тенистой и
относительно прохладной. Именно здесь мы совершали наш ежедневный моци
он в каретах; что-нибудь более энергичное приводило испанских леди в ужа
с.
Раздался возглас, затем все разом смолкли, наступила тишина; все кареты о
становились, сидевшие в них обнажили головы, поскольку проезжали члены к
оролевской семьи.
Их экипаж, изумительная, хотя и громоздкая конструкция, прокатил медленн
о и тяжело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12