В холле Бертилла улыбнулась старому дворецкому, которого знала еще с детских лет.– Как поживаете, Мэйдстон? – спросила она.– Рад вас видеть, мисс Бертилла, но вас не ожидали.– Не ожидали? – удивилась девушка. – Значит, мама не получила мое письмо. Она должна знать, что школы закрываются на рождественские каникулы, а я теперь уже не могу поехать к тете Маргарет.– Нет, конечно же, нет, мисс, но мне кажется, что ее милость не получила ваше письмо. Она ничего нам не сказала.– О Боже! – воскликнула Бертилла. – В таком случае мне надо немедленно подняться к ней. Она уже встала?Бертилле было известно, что ее мать редко встает с постели раньше полудня.– Ее милость позвонила час назад, мисс Бертилла, но ваше появление ее удивит.В голосе Мэйдстона прозвучало предостережение – Бертилла распознала его, и когда пошла вверх по лестнице, глаза у девушки были испуганные.Она видела: в доме многое изменилось с тех пор, как она была здесь в последний раз еще при жизни отца.Ковер был новый, стены тоже отделаны заново; в холле и на лестничной площадке стояли в вазах оранжерейные цветы – к подобной экстравагантности отец относился отрицательно.Бертилла миновала двери в гостиную и стала подниматься выше, на второй этаж. Шаги ее все больше замедлялись, а поврежденная нога болела все сильнее.Она ощутила сильное сердцебиение и упрекнула себя: глупо в самом деле так бояться родной матери… Но она всегда боялась ее.Когда Бертилла взялась за ручку двери в спальню матери, пальцы у нее задрожали, и ей вдруг захотелось прямо завтра вернуться в школу.– Войдите! – прозвучал резкий голос леди Элвинстон.Бертилла медленно отворила дверь.Как она и ожидала, мать сидела в постели, опираясь на обшитые кружевами подушки, укрытая до пояса горностаевым покрывалом; на ней было отделанное кружевами неглиже из розового шифона, которое чрезвычайно шло к ее темным волосам и белой коже.Она читала какое-то письмо, и целая груда еще не распечатанных писем лежала рядом с ней на постели. Когда Бертилла вошла в комнату, мать вначале дочитала страницу, а потом уже взглянула на дочь.Увидев, кто стоит перед ней, леди Элвинстон выдержала небольшую паузу.– А, это ты! – заговорила она с нескрываемым раздражением. – Я думала, ты приезжаешь завтра.– Нет, сегодня, мама. Я писала вам.– Я куда-то засунула письмо, и вообще у меня столько дел!– Разумеется, мама.Бертилла подошла к кровати, и леди Элвинстон спросила:– Почему ты хромаешь?– Меня сбили с ног на платформе, – ответила Бертилла. – Вышло так глупо с моей стороны. Я не заметила позади себя тележку с огромным количеством багажа.– Неосторожность как раз в твоем духе! – отрезала леди Элвинстон. – Надеюсь, ты там не устроила сцену?– Разумеется, нет, мама. Очень любезный джентльмен помог мне встать и отвез меня домой в своем бруме.– Джентльмен? – Голос у леди Элвинстон сделался еще более резким.– Да, мама.– Кто это был?– Он сказал, что его зовут Сэйр… Тейдон Сэйр.– Лорд Сэйр! Господи помилуй! Я бы и вообразить себе не могла, что ты наткнешься именно на него!Глаза у леди Элвинстон вспыхнули от гнева.– Мне очень жаль, мама, – поспешила с ответом Бертилла, – но тут уж ничего не поделаешь, ведь вы не прислали за мной экипаж.– Я же тебе сказала, что ждала твоего приезда только завтра. Исключительно неудачно, что тебе встретился именно лорд Сэйр.– Почему?Леди Элвинстон повернула голову и посмотрела на дочь: ее взгляд задержался на полудетском личике и светлых волосах, выбивающихся из-под нелепой и старомодной шляпки.– Ты ему сказала, кто ты такая?– Он спросил меня об этом. Он знает вас.– Черт побери! – выругалась леди Элвинстон, и у Бертиллы от изумления широко раскрылись глаза.– Мама! – невольно вскликнула она.– Только и остается, что выругаться, – заявила леди Элвинстон. – Неужели трудно было сообразить, глупая ты девочка, что я не хочу, чтобы кто-либо и менее всего лорд Сэйр знал о существовании моей дочери?Бертилла промолчала, и леди Элвинстон продолжила:– Он расскажет о тебе Гертруде Линдли, а та разнесет по всему свету! Она всегда ревновала ко мне.– Простите, мама. Я не знала, что я вам нежеланна.– Поразительно! – воскликнула леди Элвинстон. – У тебя не хватило ума понять, что мне вовсе не льстит быть матерью восемнадцатилетней дочери. Я говорю, что мне тридцать, если кто-то настолько невоспитан, чтобы задавать мне вопрос о возрасте, но делаться старше я вовсе не желаю.– Простите, мама, – повторила Бертилла.– Я сама должна была понять, что с тобой хлопот не оберешься, – сказала леди Элвинстон. – Ты всегда была глупа. Будь у тебя в голове хоть капелька мозгов, ты не сообщила бы ему свое имя или назвала бы придуманное.– Если бы вы предупредили меня, чего… вы от меня хотите, – самым несчастным голосом проговорила Бертилла.– Вот уж действительно! Откуда мне было знать, что ты столкнешься с кем-то из моих друзей? Я-то приняла меры, чтобы они тебя не встречали. И вообще, как ты могла отправиться наедине с лордом Сэйром в его бруме? Раз тебя никто не встретил, надо было взять наемный экипаж.– Я так и собиралась сделать, – возразила Бертилла, – но он был так добр, с таким участием отнесся ко мне и сам предложил отвезти меня домой.– Думаю, он бы не предложил этого, если бы посчитал тебя взрослой, – задумчиво, обращаясь скорее к самой себе, а не к дочери, проговорила леди Элвинстон. – Он решил, что ты еще ребенок. Ты не выглядишь на восемнадцать лет.Бертилла со страхом припомнила, что лорд Сэйр поинтересовался ее возрастом, а она сказала ему правду, но не решилась теперь поведать об этом матери.Разумеется, если бы мать задала ей прямой вопрос, она бы не солгала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45