– Возможно, мы уедем в деревню, – немного повеселевшим голосом проговорила Бертилла. – Это было так хорошо, когда был жив папа. Я могла ездить верхом, зимой папа брал меня с собой на охоту, но мама не любила деревню и предпочитала жить в Лондоне.– Вы можете ездить верхом в парке.– О, я надеюсь на это, хоть ездить верхом здесь совсем не то что скакать галопом по полям и чувствовать себя свободной.В ее голосе прозвучало нечто, заставившее лорда Сэйра пристальнее приглядеться к девушке.Он осознал, что если мать обладала бьющей в глаза красотой, то дочери была присуща спокойная прелесть совершенно иного типа.Бертилла была невысокой, а в моде были красавицы рослые и величественные.Фигура девушки еще не вполне оформилась, да и в лице у нее оставалось что-то детское.Глаза серые и очень большие, а овал лица… Опытный знаток женщин, лорд Сэйр про себя называл его «овал сердечком».Насколько он мог разглядеть волосы под немодной шляпкой, они у Бертиллы были светлые и кудрявые от природы.Ресницы, как ни удивительно, темные, а взгляд, обращенный на лорда Сэйра, казался очень доверчивым.Он невольно подумал, что, сиди с ним в экипаже наедине женщина постарше, она непременно принялась бы кокетничать.Причем кокетство проявлялось бы не только в каждом сказанном ею слове, но и в выражении глаз, губ, во всех ее телодвижениях.Но Бертилла держалась совершенно естественно и обращалась к нему так, словно ей и в голову не приходило, что он как-никак мужчина.– Вы не в школьной форме, – помолчав, заметил он.К его удивлению, она покраснела.– Я выросла из нее год назад, – объяснила она. – Мама сказала, что не стоит больше тратить деньги на форму, и тетя купила мне в Бате нынешний мой наряд.Ее платье и жакет из синей шерсти неяркого оттенка, с едва заметным турнюром, были, как подумал лорд Сэйр, именно того стиля, какой и должна была выбрать пожилая тетушка.Это одеяние не украшало Бертиллу, но тем не менее придавало ей какой-то трогательный вид, впрочем, возможно, такое впечатление складывалось из-за ее больших глаз на все еще бледном после пережитого потрясения лице.– Нога беспокоит вас? – спросил лорд Сэйр.– Нет, она уже меньше болит, благодарю вас. Как это любезно с вашей стороны, что вы решили отвезти меня домой в своей карете. А лошадь у вас замечательная.– Я очень горжусь своей конюшней.– И вы не используете тугие вожжи? Задавая этот вопрос, она смотрела на лорда Сэйра обеспокоенно, словно боялась, что он возразит ей.– Конечно, нет!Девушка облегченно вздохнула.– Я очень рада. Я считаю это жестоким. Мама уверяет, что таким образом можно лучше показать лошадей, а это лестно хозяевам.Лорд Сэйр отлично знал, что светские модницы любили пользоваться тугими вожжами и поводьями, благодаря чему лошади красиво изгибали шеи, но это причиняло животным сильные мучения уже после часа езды.Бертилла права: это была жестокость, и лорд Сэйр питал к ней отвращение, но он знал, что так полагают немногие в Лондоне, где знать соревновалась в красоте и роскоши выездов.– Вы ездите верхом в парке? – спросила Бертилла.– Почти каждое утро, если я в Лондоне, – ответил лорд Сэйр, – но боюсь, что мы не встретимся, потому что я вскоре уезжаю.– Я вовсе не об этом думала, – быстро проговорила Бертилла. – Я просто решила, что вы знаете, в какой части парка не встретишь модных всадников и можно скакать галопом.Лорд Сэйр, которому на мгновение показалось, что девушка хочет снова увидеться с ним, про себя даже позабавился, поняв, что ей и в голову не пришла бы подобная мысль.– В парке не принято скакать галопом, – ответил он. – В самом деле, пронестись галопом по Роттенроу, с точки зрения высшего общества, – настоящий faux pas неверный шаг (фр.).

. Однако если вы переедете по мосту через Серпентайн, никто вас не увидит.– Спасибо, что вы мне сказали, – поблагодарила Бертилла. – Только это я и хотела знать. Но мама может и не позволить мне ездить верхом.Лорд Сэйр понял, насколько тягостным будет это запрещение для девушки, и попытался ее успокоить:– Уверен, что она разрешит; если память мне не изменяет, леди Элвинстон сама великолепно выглядит на лошади.– Мама выглядит великолепно, чем бы она ни занималась, – сказала Бертилла с явным восхищением, – но иногда ей бывало скучно ездить верхом, и тогда мы с папой отправлялись вдвоем.Лорд Сэйр безошибочно почувствовал, насколько это было ей приятнее, и спросил:– Вам очень не хватает отца?– Он всегда радовался мне, – ответила Бертилла. – Ему нравилось бывать со мной.Вывод напрашивался сам собой, и лорд Сэйр обдумывал, что ответить на это, когда увидел, что они подъехали к дому номер девяносто два на Парк-лейн.– Вот я и доставил вас домой, – с улыбкой проговорил он, – и надеюсь, что ваша матушка рада будет видеть вас.– Я тоже надеюсь, – сказала Бертилла. – Огромное спасибо вам за вашу доброту.Когда лакей отворил дверь кареты, она добавила:– Я назвала вам свое имя, но не знаю вашего. Я хотела бы написать вам и поблагодарить.– Нет необходимости делать это, – ответил лорд Сэйр, – но меня зовут Сэйр, Тейдон Сэйр.С этими словами он вышел из кареты и помог Бертилле спуститься. Это оказалось нелегко, девушке трудно было наступать на больную ногу. Когда дверь дома отворилась, Бертилла протянула руку.– Спасибо еще раз, – сказала она. – Я вам очень, очень признательна.– Мне это доставило удовольствие, – сказал лорд Сэйр, приподнимая цилиндр.Он посмотрел, как Бертилла вошла в парадную дверь, потом вернулся к своему экипажу.Он ехал и гадал, какая встреча ожидает девушку. И чувствовал, что, поскольку Бертиллу не встретили на вокзале, ее вряд ли ждет теплый прием в этом доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45