— приказал он.
Этот не слишком вежливый окрик совсем развеселил ее.
Она подняла лицо к солнцу, но оно уже скрылось за скалой.
Так в молчании она простояла еще несколько минут.
Наконец голос воскликнул:
— Мой Бог! С ума можно сойти, когда этот свет вдруг гаснет! Теперь я уже не вижу вас.
С этими словами художник поднялся со своего места и пошел напрямик по некошеной траве к Симонетте.
Она ждала его, гадая, какой он.
Художник оказался высоким темноволосым молодым человеком, много моложе, чем она почему-то ожидала. Он остановился напротив нее и сказал:
— Мне показалось, что вы сама королева Иоанна!
— А кто это?
— Одна из Прекрасных дам рыцарской поэзии. Этот храм построен в ее честь.
— Какая прелесть! Я была уверена, что здесь сохранились воспоминания о куртуазном искусстве.
Ей показалось, молодой человек улыбнулся.
— Поклонники этой Прекрасной дамы построили небольшой храм с внешней стороны замка, чтобы она могла посещать его, когда пожелает. И, конечно, девицы со всей округи приходят сюда молиться о том, чтобы Бог послал им женихов, которые любили бы их вечно! — Он немного помолчал. — Может, и вы пришли сюда за этим?
— Все не столь романтично, — засмеялась Симонетта. — Я просто хотела осмотреть окрестности.
— Одна, в эту пору? Или вы ищете приключений?
— Я просто брожу.
— Впрочем, я благодарен Тому, кто направил вас сюда.
Именно вас не хватало для центральной части моей картины.
— Вы работаете допоздна!
— Я рисовал весь день. Ничего не выходило, я чувствовал, что чего-то мне недоставало. И тут появились вы, — признался художник.
Симонетта засмеялась.
— Если это правда, мсье, я рада, что смогла помочь вам.
Она вышла из храма и начала спускаться по склону, но он остановил ее, воскликнув:
— Не спешите! Куда вы идете?
— Назад, туда, откуда пришла.
— Но вы не можете так поступить! — Почему же?
— Вы не можете быть так жестоки, так бесчувственны, чтобы не дать мне закончить мою картину. А для этого необходимо, чтобы вы позировали мне и завтра.
Симонетта покачала головой.
— У меня не получится. Я сама буду работать над этюдами.
— Так вы художник?
— Еще только учусь.
— Но вы кажетесь такой юной! И вы слишком красивы, чтобы интересоваться живописью, если, конечно, речь не идет о вашей внешности.
— Я так не думаю, — ответила Симонетта. — Доброй ночи, мсье, желаю удачи!
— Если вы покинете меня вот так, — запротестовал художник, — клянусь, я подниму на ноги весь Ле-Бо, чтобы найти вас, и буду следовать за вами, куда бы вы ни направились.
Симонетта обернулась, чтобы посмотреть на него. Его лицо было плохо видно в темноте, но почему-то художник не пугал ее. Не похоже было, что он просто заигрывает с ней, не давая уйти.
— Я действительно так нужна вам, чтобы завершить эту картину? — после минутного раздумья спросила девушка.
— Без вас мне ее не закончить.
— А как долго вы будете рисовать меня?
— Не очень долго. Как только вы появились с распростертыми руками у входа в храм, вся композиция сразу получила свое завершение. До этого полотно было мертво, и я чувствовал, что работа не ладится. Теперь я знаю, мне не хватало именно вас!
В его словах не было ничего показного, он не заискивал перед ней. Просто говорил серьезно, как говорят о вещах, понятных обоим собеседникам.
Симонетта улыбнулась.
— Хорошо, я приду завтра вечером. Может быть, немного раньше, чем сегодня!
— Почему не утром? — удивился молодой художник.
— Мне предстоит работать с моим… учителем. — У Симонетты чуть было не сорвалось «отцом», но она вовремя спохватилась.
— А кто он? Я могу его знать?
— Сомневаюсь. Он англичанин.
— Вот оно что. Хотя ваш французский язык и бесподобен, мадемуазель, можно сказать, у вас почти парижское произношение, но все же отдельные звуки вы произносите как-то иначе. Я это почувствовал, но не понимал почему.
Вы великолепно освоили мой язык!
— Мерси, мсье, я принимаю ваш комплимент.
Последний луч солнца медленно угас, теперь они беседовали в полной темноте.
— Итак, завтра я вас увижу. Но если мне и не суждено закончить эту картину, она все равно навсегда останется в моем воображении.
— Подобно Неоконченной симфонии, — машинально заметила Симонетта.
— И столь же достойная сожаления, — согласился художник. — Так позвольте мне надеяться, что этого не случится.
— Я уже обещала вам. Я высижу… или нет… выстою, сколько будет нужно.
— Я очень хочу в это поверить. Надеюсь, вы поможете мне и не исчезнете подобно королеве Иоанне в тумане прошлого. Надеюсь, вы не призрак, не тень минувшего!
— Надеюсь. Мне всегда так жалко призраков. Мне кажется, они приходят на этот свет вовсе не для того, чтобы напугать или обеспокоить ныне живущих, а лишь тщетно пытаясь найти утерянное счастье.
— Возможно, именно поэтому Ле-Бо полон призраков.
Возможно, тени поклонников куртуазного искусства, утративших любовь, так много значившую в их жизни, все еще бродят здесь, тщетно пытаясь обрести потерянное.
— О, это было бы слишком грустно! — воскликнула Симонетта. — Если кто-то познал… настоящую любовь, я думаю, он был бы… благодарен, даже если бы не удалось… удержать ее… навсегда.
Они помолчали. Потом молодой человек медленно произнес:
— Вы говорите так, словно еще никогда никого не любили.
— Я… Мне пора идти… Доброй вам ночи, мсье. Встретимся… снова завтра, — заторопилась Симонетта, сообразив, что зашла слишком далеко в разговоре с незнакомцем.
— Вы должны позволить мне проводить вас до дома, — заметил художник. — Не хочу быть навязчивым, но это для вашей же безопасности.
— Не думаю, будто в Ле-Бо мне что-то угрожает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39