Ворота обители, города и ближних
постоялых дворов были уже заперты, а тратить время на поиски удобного
ночлега Андрей пожалел. Утром путники опять поднялись в седло и
поскакали вверх по реке, чтобы вечером наконец-то дать нормально
отдохнуть и себе, и лошадям, заночевав на постоялом дворе в деревеньке
со смешным названием Бережки. Следующая ночевка была в знаменитом
селении Грузино, в котором Андрей Первозванный по пути на Валаам забыл
свой посох. Посох сей хранился в храме, сложенном из камня в честь
святого и носящем его имя.
Святому достоянию земли русской путники, разумеется, поклонились,
отстояли в храме заутреню - а вечером отсыпались в съемной светелке
уже за Новгородом. Затем по прочному льду Ильменя путники по прямой
добрались до устья Ловати, и уже по ней, ако по каменному тракту,
всего за девять дней домчались до Великих Лук.
Город они увидели уже в сумерках - когда заборы и сараи сливались
в неразличимую массу, когда золотые купола храмов не сверкали, а
чернели на фоне подернутых облачной вуалью звезд, когда лишь работящее
тявканье цепных шавок да заунывная песня подгулявшего мастерового
доказывали, что город еще не вымер, а зевающие привратники
примеривались запереть тяжелые, окованные железными полосами ворота.
- По-осторонись! - грозно прикрикнул на стражу Андрей, на рысях
влетая под терем с тремя узкими бойницами. - Сторонись, зашибу!
- Ну, ты… - возмутился было один из ратников, но тут же осекся,
поняв, что в сопровождении десяти холопов и с двадцатью заводными
конями обычный смертный не путешествует. А со знатным боярином
полаешься - так ведь потом всю жизнь икаться будет. Голову, может, и
не срубит - нет на Руси у знати такой вольницы, - но вот на правеж
выставить могут запросто. У боярина наверняка знакомый подьячий
найдется, а то и сам воевода. И поди потом ищи справедливости!
Промчавшись саженей двести по узкой улочке, Андрей перешел на шаг,
пытаясь сориентироваться. Как-никак, почти десять лет минуло с того
времени, как отец его в город приводил. Причем въезжали они не с
Ловати, а через Литовские ворота. Да еще темнота кругом.
Выручил, как всегда, Пахом. Дядька пустил каурую кобылку немного
быстрее, выдвинувшись всего на полголовы вперед, уверенно проскакал по
едва различимым проулкам, решительно пересек крепость и вскоре
спешился у покосившихся жердяных ворот. Энергично застучал рукоятью
плети по одной из створок. Та затряслась, грохоча и раскачиваясь.
Андрею это не понравилось - что это за ворота, что того и гляди сами
упадут? Он тоже спешился, потрогал рукой воротину, потом столб. Тот
жалобно скрипнул.
- Сгнил, - понял Зверев. - Кажется, кто-то совсем обленился, за
отцовским хозяйством не глядит.
- Кто там балует?! - наконец хрипло отозвались со двора. - Счас
стражу кликну!
- Я те кликну! - не сдержав гнева, резко ответил князь. - Давно
плети хозяйской не пробовал? Отворяй немедля, дармоед.
- Хто это там боярскому человеку грозить смеет? Уходи, стражу
кликну!
- Сын боярина Лисьина, князь Андрей Васильевич к себе вернулся! -
ответил Пахом.
- Нечто чадо вернулось? - мгновенно переменился тон за воротами. -
Бегу, бегу, Андрей Васильевич, бегу, княже.
Загрохотала тяжелая запорная балка, створки качнулись внутрь, и в
неясном свете звезд вместо приказчика Андрей увидел перекошенного на
левый бок старика в одной исподней рубахе. Тот подслеповато щурился и
продолжал удерживать в руке увесистый дубовый запор.
- А где эти… - Зверев щелкнул пальцами. За давностью времени имена
отцовских подворников выветрились у него из памяти. - Ну…
- Преставились, царствие им небесное, - перекрестился старик. -
Всех четверых лихоманка проклятущая по осени забрала. Так семьей в
царствие и отошли. Меня Ольга Юрьевна сюда покамест приставила, за
добром доглядывать.
- Тихон, ты, что ли?! - вдруг воскликнул дядька. - В приказчиках?
- Пахом? - признал холопа старик. - Что же вы в воротах-то
застряли. Проходите, проходите! Радость-то какая матушку ждет!
Сторож наконец посторонился, освобождая дорогу.
Андрей въехал, спешился под самой крепостной башней, оглянулся на
Тихона:
- Как матушка моя? Здорова? Когда известия были? Какие?
- Здорова, здорова, княже, - засеменил к нему старик. - Не
жалуется. А возмужал ты как, возмужал! И не признать прежнего отрока.
За таковую дерзость прости, Андрей Васильевич…
- Я не в обиде, - успокоил его Андрей. - Ты свое дело с
прилежанием исполнил, так и надобно.
Он уже понял, что за подгнившие ворота спрашивать больше не с
кого, старику со здешним хозяйством все равно не управиться. Хорошо,
если дом теплый да в погребе что-нибудь на ужин найдется. Сторожу ведь
многого не нужно - комнатушку одну обогреть да кулеш заварить.
Вымороженного дома за ночь не протопить.
- Пиво у меня есть! - словно подслушав его мысли, вдруг вспомнил
Тихон. - Аккурат вчера слободские принесли. Не желаете испить
хмельного с дороги, гости желанные?
Пиво у сторожа, на удивление, оказалось неплохим, солонина в
погребе - вполне приличной, а вот дом - промороженным насквозь, что
было совсем не удивительно. А какой смысл старику весь дом греть, коли
в нем ни единой живой души? Разве мыши бегают - так их отогревать грех
еще больший.
В людской было тепло. Но Андрей как князь заночевал все же в
хозяйской комнате, в которой только поутру начали оттаивать затянутые
промасленным полотном окна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14