Попарься,
выспись вдосталь, горячего да вкусного поешь. В пути, знаю,
разносолами не побалуешься. Радость какая… - Ольга Юрьевна отступила,
старательно промокнула уголками платка глаза. - Пойдем, Андрюша. Я в
трапезной уж накрывать велела. Проголодались люди с утра.
- Почему с утра? - не понял Зверев.
- Так ведь литургия же! - изумленно воззрилась на него матушка. -
Перед причастием наедаться нельзя.
- А, ну да, - спохватился Андрей и три раза перекрестился. Но,
видимо, недостаточно искренне: боярыня укоризненно покачала головой,
потом безнадежно махнула рукой:
- Ступай, оденься к обеду.
Обед был скромным: кислые щи, каша с ветчиной, сыто и пироги с
грибами. Чай, не пир все-таки, изысками и винами баловаться ни к чему.
Князь, серебряной ложкой выгребая из миски ароматное варево,
поглядывал на холопов.
Всего пятеро… Не много для дальнего пути, да еще через неспокойные
земли. У Пахома истребовать? Так ведь ему самому мало, чтобы подворье
в порядок привести. Да еще ведь и примчится, воспитанника одного не
отпустит.
А уж насчет московского подворья… Там и пятерых мало за хозяйством
следить - слишком большое. В Москве нужно не просто верного человека
оставить, а умного и домовитого. Холопом не обойдешься.
Прямо хоть матушку проси туда поехать! Да ведь родную усадьбу
боярыня не оставит. Вовсе от мира она бы и ушла, от всех хлопот земных
отвернувшись. Но коли мужа дожидаться решила - то очаг свой беречь
станет, не бросит.
- А что, матушка, приказчиков верных и умных у тебя на примете
нет? - от полной безысходности решил-таки попробовать Андрей. -
Толковых, хозяйственных. Чтобы усадьбу доверить можно было без опаски.
Чтобы не обокрали, не разорили, не запустили поместье?
- Разве таких ныне найдешь, сынок? - пожала плечами боярыня. -
Вот, помню, как молодой еще женой была, так Филипп у нас жил. Вот то
приказчик так приказчик. Хваткий, находчивый, считал так - подьячему
приказному подобного невмоготу. Помню, смерды про озеро заикнутся, с
неводом пройти - так враз оброк называет, и минуты не думает. Да так
точно, и мужики не в накладе, и мы пять лет со свежей рыбой жили. Али
снопы отмерял - с края поля глянет, ан тут же у него все сосчитано.
Предан делу был он, гроша ломаного в карман не положит, все в амбар
хозяйский да в казну… За преданность и сгинул. Зарубили ляхи возле
обоза, что на торг вел. Смерды все разбежались от телег-то, а он не
стал. Ляхи пограбили и ушли, облавы на смердов чинить не стали. Да-а…
Они и привезли Филиппа-то. Ныне таких людей уж нет, выродились ныне
истинные слуги…
- Так уж и не осталось никого? - не поверил князь.
- Иные и живут, да куда им до слуг прежних? - вздохнула Ольга
Юрьевна. - Латынина-арапчонка помнишь? Ну, в Сешково бегал, у
братьев-бочкарей. Лихо Латынка торг ведет, завсегда с прибытком, оброк
завсегда день в день платит. Но все обмануть норовил, недосчитать,
товар занизить. Ему доверься - враз обнесет. Ваха-нора - хозяин
крепкий, работящий. Да тугодум. Этот и не обманет, так самого обдурят.
Кешка из Бутурлей такой же. Из всех мужиков одна Варвара, вдова
Терентьина, дела справно ведет. Как в Луках Великих беда случилась,
так я об ней первым делом помыслила. Как Терентий Мошкарин
преставился, при ней ведь и промысел рыбный не пропал, и скотины
меньше не стало, и на торг, ведаю, катается постоянно. Как
управляется, непонятно. Поди ж ты, баба - а все тянет! Мыслила ее к
подворью приставить, да передумала. Куда бабе справой ратной
заниматься, делами засечными да оборонными? Как бы не попортила чего.
- Терентий Мошкарин умер? - Тоненько екнуло у Андрея в груди. -
Тот самый, которого батюшка от оброка освободил?
- Нечто ты его знал, сынок? - удивилась Ольга Юрьевна. - Да, он
самый. Ноне, как преставился, так и прощения от оброка боле быть не
должно, про то я ведаю. Токмо Господь его лишь прошлой весной прибрал,
- перекрестилась она, - уроки менять поздно. Юрьева дня ждать надобно.
Да и сумневалась я, что управится Варька. Как в дворовых девках
сидела, так самая взбалмошная была, ветер в голове. Да ты ее помнить
должен, она как раз у тебя в светелке завсегда прибиралась! А ныне уж
и хутор ее прозвание известное получил: Бабино. Аж в Луках Великих
торговцы ведают, где баба без мужиков дело свое ведет.
- Помню, - не стал отрекаться Зверев. - Красивая была девчонка… А
где отрез Терентия находится, не напомнишь?
- У Линнинского озера. По реке нашей до него верст пять скакать,
нечто забыл? - Матушка глянула на уплетающую кашу дворню, понизила
голос: - А чего это ты про девок детских вспоминать начал, княже?
- Сама же похвалила, - невозмутимо пожал плечами Андрей. - Глянуть
хочу на хозяйственную такую бабу. Коли и вправду не дура, стану ее у
тебя просить.
- Ты!.. - возмущенно повысила голос боярыня, но тут же
спохватилась, осенила себя знамением и перешла на шепот: - Ты чего это
умыслил, охальник? Тебя же жена с детишками дома дожидается, а ты…
- А я все о хозяйстве, - перебил ее Зверев. - У меня подворье в
Москве без приказчика. Коли через Москву ехать, оставить кого-то
надобно. Где я ныне, второпях, толкового человека отыщу? Ее мы хоть
знаем. Коли не дура, может, хоть до возвращения моего за хозяйством
последит?
- Ну-у-у… - посерьезнела Ольга Юрьевна, - нареканий за ней не
помню, чтобы нечистой на руку была. С малым своим двором управляется.
Насчет большого не поручусь.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14