В пять лет Тоби был худеньким,
тонконогим ребенком с задумчивым лицом и ярко-синими, как у матери,
глазами. Тоби обожал мать и жаждал ее одобрения. Он хотел, чтобы она взяла
его на руки и посадила к себе на широкие, мягкие колени, а он бы зарылся
головой глубоко между ее грудями. Но Фриде недосуг было заниматься такими
глупостями. Она зарабатывала на хлеб для семьи. Она любила маленького Тоби
и стремилась к тому, чтобы он не вырос слабаком, как его отец. Фрида
требовала от Тоби совершенства во всем, что он делал. Когда он пошел в
школу, она следила за приготовлением уроков, а если он никак не мог
справиться с каким-то заданием, мать понукала его: "Давай же, сынок,
берись за дело!" И стояла у него над душой, пока задача не была решена.
Чем строже Фрида относилась к Тоби, тем сильнее он любил ее. Она была
скора на расправу и скупа на похвалу, но чувствовала, что так лучше для
самого Тоби. С первой же минуты, когда сына положили ей на руки, Фрида
ощутила уверенность в том, что это должно случиться. Словно сам Бог шепнул
ей на ухо. Не дожидаясь, пока сын подрастет достаточно, чтобы понимать ее
слова, Фрида принималась рассказывать ему о его грядущем величии и уже
никогда не прекращала этих разговоров. Так маленький Тоби вырос с
убеждением, что он обязательно станет знаменитым, хотя и без малейшего
представления о том, как и почему это будет. Он знал только, что его мать
никогда не ошибается.

Тоби чувствовал себя счастливым, когда сидел за столом в огромной
кухне и делал уроки, а мать в это время стояла у большой старомодной плиты
и готовила еду. Она варила божественно пахнущий густой суп из черных
бобов, в котором плавали цельные сосиски, жарила груды сочных колбасок и
пекла картофельные оладьи с воздушным золотистым кружевом по краям. Или,
стоя посреди кухни у высокого чурбана для рубки мяса, месила тесто своими
крупными, сильными руками, присыпая его мукой, словно легким снежком, и
волшебно превращая его в сливовый или яблочный пирог, от запаха которого
текли слюнки. Тоби подходил к ней и обхватывал руками ее большое тело, при
этом лицо его доставало лишь до талии. Ее возбуждающий женский запах
становился частью всех пьянящих кухонных запахов, и тогда в нем
просыпалась ранняя неожиданная чувственность. В такие моменты Тоби готов
был с радостью умереть за нее. До конца его жизни запах свежих яблок,
поджаривающихся в сливочном масле, мгновенно вызывал у него в памяти живой
образ матери.

Однажды после обеда (Тоби было тогда двенадцать лет) к ним зашла
известная всей округе сплетница миссис Дэркин. Это была женщина с худым
лицом, черными, бегающими глазками и очень болтливым языком. Когда она
ушла, Тоби стал ее передразнивать, чем вызвал у матери безудержный смех.
Ему показалось, что он впервые слышит, как мать смеется. Начиная с этого
момента, Тоби стал искать способы позабавить ее. Он потрясающе
передразнивал клиентов, посещавших мясную лавку, своих учителей и школьных
товарищей, заставляя мать покатываться со смеху.
Так Тоби нашел наконец способ завоевать материнское одобрение.
Он решил пройти отбор для участия в школьном спектакле по пьесе
"Счета не надо, Дэвид", - и получил главную роль. На премьере его мать
сидела в первом ряду и аплодировала успеху сына. Именно в этот момент
Фрида поняла, каким образом должно будет исполнится данное ей Богом
обещание.
В начале 30-х годов, в период великой депрессии, кинотеатры по всей
стране прибегали к различным уловкам, чтобы заполнить свои пустые залы.
Разыгрывались посуда и радиоприемники, устраивались вечера лото и бинго,
нанимались музыканты, игравшие на фисгармониях.
Проводили и любительские конкурсы. Фрида тщательно просматривала
театральную страницу в газете, чтобы знать, где проходят конкурсы. Потом
вела туда Тоби и сидела в зале, пока он представлял на сцене Эла Джолсона,
Джеймса Кэгни или Эдди Кантора, и восклицала: "О небо! Какой талантливый
мальчик!" Тоби почти всегда доставался первый приз.
Он стал выше ростом, но все еще оставался худеньким, серьезным
мальчиком с простодушным взглядом ярко-синих глаз и лицом херувима. Стоило
лишь посмотреть на него, как в голову тут же приходила мысль о невинности.
Тем, кто видел Тоби, хотелось обнять его, прижать к себе, защитить его от
жизни. Его любили, ему аплодировали на сцене. Впервые Тоби уразумел, в чем
его предназначение; он станет звездой, он сделает это в первую очередь для
матери и во вторую очередь для Бога!

Половое влечение стало пробуждаться в Тоби, когда ему исполнилось
пятнадцать лет. Он занимался мастурбацией в ванной комнате, единственном
месте, где мог быть уверен, что ему не помешают. Но этого оказалось
недостаточно. Тоби решил, что ему нужна девушка.
Как-то раз вечером Клара Коннорс, замужняя сестра одного из школьных
товарищей, подвозила его домой. Клара была хорошенькая блондинка с большой
грудью, и у сидевшего рядом с ней Тоби началась эрекция. Он неуверенно
потянулся к ее коленям и полез к ней под юбку, готовый моментально
отдернуть руку, если она закричит. Клару это скорее позабавило, чем
рассердило, но когда Тоби извлек наружу свой пенис и она увидела его
размеры, то пригласила парня к себе домой на следующий день и приобщила
его к радостям полового акта. Впечатление было потрясающее. Вместо
намыленной руки он обрел податливое, теплое вместилище, которое
пульсировало и сжимало его пенис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15