— Итак, — сказал негромко Томаселли, — нужно подыскивать специалиста. У меня есть список возможных кандидатов.Собственно, у Томаселли было два списка. Так называемый “открытый список” свободных врачей и “закрытый список” — тех, кто работает, но недоволен своим местом и готов переменить его. Когда он передал материал О'Доннелу, того заинтересовал один из кандидатов именно второго, “закрытого списка”, некий Дэвид Коулмен 31 года. Он с отличием окончил Нью-Йоркский университет, прошел практику в больнице Белвью, прослужил два года в армии и пять лет проработал в трех хороших больницах.Присутствующие, да и сам О'Доннел, выразили сомнение, что патологоанатом такой высокой квалификации согласится работать в больнице Трех Графств. Но оказалось, что Томаселли уже вел с ним неофициальные переговоры.Про себя О'Доннел подумал, что Томаселли следовало бы прежде согласовать это с ним. Но он только спросил:— Вы думаете, его заинтересует наше предложение? Дорнбергер взял карточку с данными Коулмена.— Что я должен с ней делать?О'Доннел оглядел присутствующих, словно спрашивая одобрения:— Я думаю, Чарли, вам надо взять ее с собой и показать доктору Пирсону. Глава 7 В помещении, примыкающем к секционному залу, все было подготовлено для работы, и Макнил ждал лишь прихода доктора Пирсона. Ему доводилось бывать в секционных залах других больниц, там все оборудование было из нержавеющей стали. Подобная модернизация не коснулась отделения Пирсона.Макнил услышал знакомые шаркающие шаги, и в зал в облаке сигарного дыма вошел Пирсон.— Не будем терять время, — сразу же начал он, не утруждая себя излишними церемониями. — Прошло полторы недели, как я разговаривал с О'Доннелом, а дело так и не сдвинулось. Когда закончим разбор, сделаем биопсию всех присланных на исследование материалов.Надев черный резиновый фартук и натягивая резиновые перчатки, он подошел к столу. Макнил сел напротив.— Больная пятидесяти пяти лет. Медицинское заключение: смерть от рака молочной железы.— Покажите историю болезни. — Иногда он довольствовался тем, что докладывал ему Макнил. Иногда же внимательно просматривал историю болезни сам.Пирсон приступил к тщательному исследованию всех органов после вскрытия.— Кто работал над сердцем? — спросил он. — Вы?— Нет. Кажется, Седдонс.— Плохая работа. Кстати, почему его нет?— Он в хирургии. Там какая-то операция, на которой он хотел присутствовать.— Скажите ему, что я требую его присутствия на каждом разборе результатов вскрытия.Макнил приготовился записывать.— Сердце несколько увеличено, — диктовал Пирсон. — Обратите внимание на митральный клапан. Видите?— Да, — сказал Макнил, нагнувшись над столом.— Больная страдала ревмокардитом, хотя умерла совсем не от этого.Покончив с осмотром сердца, он занялся легкими.— В легких многочисленные метастазы, — продолжал он диктовку. И снова заставил Макнила внимательно осмотреть исследуемый орган.В эту минуту отворилась дверь, и чей-то голос спросил:— Вы заняты, доктор Пирсон?Пирсон раздраженно обернулся. Это был Карл Баннистер, старший лаборант, за ним виднелась чья-то фигура.— Разумеется, занят. Вы что, не видите? Что там у вас? — спросил Пирсон полудобродушно-полуворчливо.Они с Баннистером работали уже много лет и давно привыкли друг к другу. Поэтому Баннистера ничуть не обескуражил тон Пирсона.— Это Джон Александер, наш новый лаборант. Вы приняли его на работу на прошлой неделе. Сегодня он должен приступить, — пояснил он Пирсону.Макнил с любопытством взглянул на новичка — ему не более двадцати двух, решил он. Он слышал, что Александер только что окончил колледж, имеет диплом специалиста по медицинскому оборудованию. Именно такой человек и нужен их лаборатории, ибо Баннистер далеко не Луи Пастер. Макнил невольно перевел взгляд на старшего лаборанта. Грязный, в пятнах, халат был не застегнут и открывал неряшливый, мятый костюм. На лысой голове кое-где еще торчали жидкие пряди волос, не знавшие расчески.Макнил знал историю его появления здесь. Он появился в этом отделении спустя два года после прихода Пирсона и стал у него чем-то вроде мальчика на побегушках. Он был учетчиком и посыльным, мыл посуду в лаборатории. С годами Баннистер как-то незаметно стал правой рукой Пирсона. Официально он занимался серологией и биохимией, но так долго работал здесь, что мог в случае необходимости заменить лаборантов и на других участках. В конце концов Пирсон взвалил на него добрую часть своих административных обязанностей по лаборатории. Опыта у Баннистера было достаточно, но не было никаких теоретических знаний. Баннистер мог делать серологические и биохимические анализы, но абсолютно не знал научной основы этих исследований. Макнил не раз думал, как бы однажды это не обернулось трагедией.Александер — это то, что им нужно. У него за плечами три года колледжа, практика в средней медицинской школе. В аккуратном халате, отутюженных брюках и начищенных до блеска ботинках он казался прямой противоположностью Баннистеру.— Садитесь, Джон, — сказал Пирсон, кивая новичку.— Благодарю вас, доктор, — вежливо ответил Александер.— Вы уверены, что вам понравится у нас? — спросил Пирсон, продолжая работу.— Уверен, доктор.“Неплохой парень”, — подумал Макнил.— Может, не все вам здесь понравится. Мы работаем по старинке, как говорят, но кое-что и мы делаем, а, Карл?— Да, доктор, — с готовностью подтвердил Баннистер. Пирсон продолжал работу.— …Язва двенадцатиперстной кишки прямо под привратником желудка, — диктовал он Макнилу, перелистывая лежащую перед ним историю болезни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54