здесь все еще сохранились стойла для лошадей, старая сбруя с растрескавшейся кожей висела на стенах из неструганного дерева. Единственное окно было разбито, пол состоял из утрамбованной земли. Строение было пристроено к внешней стене здания, и из пола примерно в шести футах друг от друга росли два дерева, каждое приблизительно в два фута толщиной. Их вершины уходили в отверстия в потолке.
Отодвинув деревянную щеколду на двери из неотесанных досок, Найл увидел маленький внутренний двор, о существовании которого и не подозревал.
Леда погладила грубую серую кору одного из деревьев и сказала:
- Это эболия, дерево, древесина которого такая же твердая, как дуб или красное дерево. Они растут в Дельте. Я посоветовала бы вам поставить кровать вашего брата между ними.
Найл принял ее совет без колебаний. Сидонию послали в больницу, чтобы привести двух носильщиков с носилками и перенести Вайга. Найл отправил двух слуг в комнату, чтобы разобрать кровать Вайга, которая скреплялась деревянными штифтами; ее перенесли вниз и повторно собрали. Вайг спал настолько глубоко, что даже стук забиваемых штифтов не разбудил его.
Мать Найла, Сайрис, была разбужена этой деятельностью, и она наблюдала, как Вайга уложили на кровать между двумя деревьями. Она наклонилась над сыном и положила руки ему на лоб. Как и Найл, она обладала определенными телепатическими способностями, особенно когда это касалось ее детей. Она с облегчением улыбнулась.
- Лихорадка почти ушла.
Найл, сидящий на табурете с другой стороны кровати, потрогав лоб Вайга, понял, что диагноз матери слишком оптимистичен. Кровь Вайга все еще горела в лихорадке, вызванной ядом. Но, по крайней мере, его состояние теперь казалось стабильным. И сосредоточив внимание на более глубоком уровне, он понял, что деревья с обеих сторон кровати, фактически, оказывали успокаивающее влияние, похожее на прохладный бриз, дующий через окно. Этот бриз был живительной энергией, с характерной для Богини вибрацией. Для паука ее эффект был бы слабой струйкой энергии, едва излечивающей болезнь. Человеческое тело стояло на слишком высоком уровне развития, чтобы подзаряжаться этой энергией, но все же она оказывала на него укрепляющий эффект, как мелодичная музыка. С наступлением рассвета эффект должен был даже усилиться.
По крайней мере, облегчением было то, что Вайг попал в хорошие руки. Это означало, что Найл мог отправиться в путешествие не обременённый тревогами и беспокойством о брате.
Он посмотрел на Сидонию и Кристию, стоявших рядом.
- Вы должны особенно внимательно заботиться о моем брате. И если вы устанете, попробуйте найти других, которые могут помочь.
Они поняли, что он подразумевал --должно быть, по крайней мере, с полдюжины других молодых женщин, которые разделили благосклонность Вайга.
Кристия робко спросила:
- Мой господин готовится к…
Прежде, чем она закончила, Найл приложил палец к губам. Было важно, чтобы как можно меньше людей знали о его планируемом путешествии. Кристия вспыхнула, поняв, что чуть не допустила промах - слуги и носильщики были все еще в комнате - и Найл с интересом заметил, что Сидония также покраснела. Это означало, что они объединили свои ощущения, что могло пойти только на пользу их пациенту.
Найл повернулся к слугам.
- Спасибо за помощь. Вы можете идти.
Мужчины неуклюже вышли, непривычные к любезному обращению. Найл подозвал Симеона, который последовал было за ними.
- Мне нужен твой совет.
- С удовольствием.
Найл молчал, пока они пересекали главный зал. Когда он убедился, что их не могут подслушать, он сказал:
- Ты понимаешь, в чем проблема? Как только я оставлю город, известие об этом распространится, пока не достигнет шпионов Мага. Что мы можем с этим поделать?
Симеон пожал плечами.
- Если ты думаешь, что это опасно, не иди один.
- Мы уже это обсудили. - Найл усилием воли сдержал нетерпение в голосе. - Я должен идти один.
Ранее, вечером, Симеон пробовал убедить Найла позволить ему сопровождать его.
- Но как, ты думаешь, я смогу заставить людей поверить, что все еще нахожусь в городе?
- Мы можем сказать, что ты должен оставаться в своих покоях. Что ты страдаешь от лихорадки, которую подхватил в Дельте.
Найл задумался:
- Да, я думаю, что это может сработать. - И покачал головой. - Но меня должны видеть время от времени. Предположим, что мы можем найти кого-то, похожего на меня, кто мог бы носить мою одежду…
Они подошли к комнате Найла. Дверь открылась; Джарита, его личная служанка, услышала их шаги.
- Я же сказал тебе ложиться спать, - сказал Найл.
- Я подумала, что вам, возможно, что-нибудь понадобится.
- Ничего, спасибо, Джарита. - Из главной комнаты он увидел через открытую дверь спальни, что на его кровати лежит серая сумка. - Что это?
- Это ваша мать принесла. Это для вашего путешествия.
Найл обменялся взглядом с Симеоном.
- Откуда ты узнала, что я отправляюсь в путешествие?
- Ваша мать так сказала.
Симеон взял ее за подбородок указательным и большим пальцами и посмотрел в глаза.
- Никто больше не должен знать об этом. Это тайна.
Она кивнула. Найл был рад, что это сказал Симеон: он внушал ей что-то вроде благоговейного трепета. С тех пор, как его инъекции вернули к жизни парализованных паучьим ядом жертв, по городу распространилось поверье, что он колдун.
Найл осмотрел сумку, лежавшую на кровати. Она была сделана из толстой ткани, удивительно жесткой, имела лямки, чтобы надевать на плечи, и кожаные завязки; в ней была еда, завернутая в водонепроницаемую ткань, покрытую паучьим шелком, и фляга с напитком, а также складной нож и спички.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23