И поднялся в стременах.
Ц Есть тут кто именитый? Про тех телега приготовлена. В Ладогу пойдем!
Пленники стали переглядываться, но вперед никто не шагнул. Лишь один мол
одой парнишка, ясноокий корел, подтолкнул было плечом бородатого мужа, с
тоявшего в окровавленной словенской рубахе. Тот, безликий от ран, так и ка
чался. Но сыскал силу твердо воспротивиться товарищу, не дал вывести себ
я вперед. Ратша и не заметил.
Ц Ладно! Ц сказал он. Ц Нету так нету, шагайте пеши!
И вот после полудня они тронулись в неблизкий путь: Ратша на коне, пленник
и, телега с добычей и пешцы-шестники Ц для пригляду. Когда скрылись из гл
аз, Рюрик повернулся к своему воеводе Ц как и Ратша, молодому летами, но у
же с сединою в висках, с пятнами ожогов на шее и лице.
Ц Что скажешь, Вольгаст? Ц спросил князь. Ц Вижу ведь, опять недоволен.
За что не любишь Ратшу?
Варяг Вольгаст помолчал, гладя пальцами круглую пряжку ремня. Потом сказ
ал так:
Ц Жесток он, княже, невмерно. Безжалостен. Да и слушает тебя одного, Ждан Т
вердятич ему не указ. Вот и боюсь Ц беды не случилось бы…

2

Частые звезды ровно пылали в холодной небесной черноте: стояла, может, са
мая последняя ясная ночь перед осенними непогодами. Молодой корел лежал
под этими звездами и временами засыпал от усталости, но ненадолго: тут же
вздрагивал, вновь открывая глаза, чудилось Ц зовут… Приподнимался на ло
кте, силился разглядеть впотьмах лицо лежавшего рядом. У израненного вои
на оба глаза прятались под повязкой и сипело в груди, но губы под усами ост
авались сомкнутыми: нет, не звал.
Корел привычно сворачивался клубочком на влажной лесной траве и смотре
л, моргая белыми ресницами, на далекие звезды. Вот приведет их этот Ратша в
свой город Ладогу, и что тогда? Не иначе Ц убьют, принесут в жертву грозны
м словенским Богам. Сказывают люди, куда как горазды эти Боги полакомить
ся жаркой кровью молодых, сильных телом врагов…
Корельскому охотнику меньше других досталось в бою. Надо думать, его пер
вого и подведут к деревянному Перуну, вытесанному из почернелой колоды,
и страшный Бог грозы и войны наклонится над ним, заслоняя ясное небо. И ста
нет это последним, что увидят его живые глаза…
А потом его тело будет лежать где-нибудь в серой лесной земле, не покрытое
ни крашеной берестою, ни деревянной крышкой, и никто не позаботится креп
ко связать его, чтобы Калма-смерть не сумела выбраться наружу и не стала р
азгуливать по лесам и ягодным болотам… и плоть будет отпадать от костей,
пока наконец вовсе не смешается с зелеными мхами, не прорастет корнями д
еревьев и травы… И девчонка, которая могла бы ему улыбнуться, равнодушно
пройдет мимо с белым берестяным ковшичком для воды, с плетеной корзинкой
для румяной морошки. И его бестелесная душа будет вотще шептать светлоо
кой, что это он, Пелко, лежит здесь в земле. Ей лишь покажется, что волосы тро
нул шаловливый лесной ветерок…
Ну как тут хоть раз не шмыгнуть носом от жалости к себе?
Ц Пелко!.. Ц внятно позвал лежавший подле него. Ц Пелко, спишь?
Корел взметнулся из полусна. Потянулся к соседу, осторожно положил руку
ему на грудь?
Ц Звал, боярин? Худо тебе?..
Тот помолчал, тяжело дыша, потом прошептал по-прежнему внятно:
Ц Ныне помирать стану. Не до Ладоги же тебе меня на закорках тащить.
Пелко так и отшатнулся сперва. Потом припал к товарищу, обнял:
Ц Я крепкий! Не в тягость мне!..
И говорил, говорил что-то еще, а у самого сердце уже тонуло в черном омуте п
устоты, ибо знал: не стал бы тот заговаривать о последнем, если бы не чувст
вовал Ц пришел черед. Так-то вот Ц и не удержишь ни просьбами, ни ласковы
м уговором, не поможешь никаким словом, кроме ведовского. Да ведь не вышаг
нет бородатый кудесник из-за ближней сосны, не ударит резным посохом в гу
лкую земную твердь, отгоняя беду!.. Не сказка сказывается Ц быль совершае
тся, и не оборвешь ее, страшную, на полуслове, чтобы не пугала, не придумаеш
ь сам доброго конца…
Боярин с натугой приподнял руку, пошарил впотьмах.
Ц Ты, Пелко, на-ка вот, возьми… прибереги пока. Доченьке передашь… Всесла
вушке… с собой мне дала… счастливое, говорила…
Он держал в пальцах тонкое серебряное колечко Ц как раз на девичий паль
чик. Пришлось Пелко проглотить немужские слезы и ответить твердо, по-охо
тничьи:
Ц Передам, боярин. Ты отцом мне был.
Тот ловил воздух губами.
Ц Водимой моей не проговорись, смотри… Не хочу, чтобы знала. Всеславушку
несмышленую жаль… кто ж ее теперь-то оборонит…
Думал, наверное, что один корел его слушал. Не видел, как рядом приподнимал
ись тени, Ц весь полон принимал его смертную волю, И не только они, но и вои
ны-сторожа, кто не спал.
Пелко все-таки не выдержал, захлебнулся слезами, что было мочи сжал кулак
и:
Ц Я обороню!
Ц Ты, Ц усмехнулся боярин. Хотел добавить Ц сам птенец еще, в гнезде теб
е, желторотому, сидеть, под крылом… Но сказать не успел: умер.

Утром, задолго до света, Ратшу разбудил его конь. Фыркнул над ухом, топнул
копытом, и Ратша мигом оторвал голову от брошенного наземь седла. Не бало
вал мудрый конь, не проказить к хозяину подошел. А не раз и не два было уже т
ак, что чуял он ворога прежде всех сторожей!
Ратша огляделся. Серые сумерки едва рассеивали мрак, костры давно прогор
ели, однако опытный воин и в потемках понял почти сразу Ц опасности нет. Р
атша поднялся и больше на слух пошел туда, где устроили взятых в бою.
И немедленно угадал, отчего беспокоился конь. Один из пленников, высокор
ослый, могучий, лежал так неподвижно, как никогда не лежит никто живой.
1 2 3 4 5 6 7 8