Князь Рюрик повернулся в седле, поискал глазами среди своих
и позвал:
Ц Ратша!
Ратша вышел на княжеский зов с той ленивой неспешностью, которая человек
а понимающего неизменно пугает больше всего. И то сказать Ц у храброго п
арня разом выбелило скулы, когда увидел, на кого напоролся. Ратша, скитале
ц приблудный, трех лет еще не провел у Рюрика в дружине и ни с кем вроде осо
бо не ссорился, но славили его Ц хуже не выдумаешь. Звали в глаза Ратшей Р
атшиничем, а за глаза Ц Ратшей-оборотнем. Кто первый дал ему это прозвани
е и за что, с собой принес или уже в Ладоге наградили, люди не помнили. Погов
аривали, что его мать была некогда отдана для ублажения лютого волка, тре
вожившего скот. Пусть, рассудили старейшины, зверюшка съедучий отпраздн
ует свадебку, утешится с красавицей женой и перестанет резать коров! Отв
еденная в лес и привязанная к дереву, пригожая девка как-то спаслась и пот
ом родила сына: были у того сына зеленоватые неласковые глаза и волосы не
темные, не светлые Ц цвета железа, волчьего цвета!
По-прежнему неспешно вышел он на середину поляны: широкоплечий, перехва
ченный по тусклой кольчуге серебряным поясом. Без шлема Ц на что, мол, уж
будто без него не управлюсь! Остановился, и длинные пепельные усы шевель
нулись в улыбке:
Ц Смерти ищешь?
А рука с мечом, пока что книзу опущенная, внятно добавила: ну так будет теб
е смерть… Парень не дрогнул, не отступил перед ним, только сглотнул. Поним
ал, верно, что против Ратши не устоит, но срамиться не пожелал. И прошелест
ел над Вадимовыми людьми тихий, сквозь зубы, сдавленный стон. Жалели стар
ые воины о молодом, жалел каждый, что не сам вышел вперед.
Ц Ну, бей, Ц сказал Ратша. Ц Если смелый такой…
Тот ударил без промедления. Ратша поймал его меч, и усмешка пропала с лица
, брови сошлись. Ратша-оборотень спокойно и молча делал дело, в котором ем
у здесь не было равных. То мастерство, при котором все вершится вроде бы са
мо… Раз за разом он ловил меч парня и со скрежетом отшвыривал прочь. И без
большой натуги заставлял соперника униженно пятиться, понемногу повор
ачивая его лицом против яркого осеннего солнца. И когда тот заморгал, муч
ительно щурясь, меч Ратши наискось располосовал на нем плотную кожаную б
роню, разорвал парню горло. Молодой воин захлебнулся кровью и рухнул, не в
скрикнув.
Следившие за поединком вздохнули, стали поправлять оружие, переговарив
аться. Мог бы Ратша не убивать храброго малого, ранил бы да оттащил в полон
, вся-то недолга, а честь едва ли не большая… Но уж в этом никто ему не совет
чик. Сам превозмог, сам и волен: вязать или решить!

Потом княжьи подняли мечи и тяжело пошли на тех, других, заслонившихся щи
тами посреди круглой поляны. Словене против словен, стрелки-меряне прот
ив мерян Ц и любой точно так же перешибет стрелой волосинку, снимет крас
ную шишку с самой высокой елки в лесу. Другая половина Ладоги, давно уже по
решившая: кто лучшая защита городу и Земле, тому ими и володеть!
Могли бы они просто закидать сгрудившихся стрелами, а и немного понадоби
лось бы стрел! Так сделали бы, застав разбойника на добыче, разбойнику ува
жения нет. Ныне враг иной, и честь ему иная…
А немногочисленные Вадимовы люди выстроились искусно: подходи первый, к
то не боится! Тут-то Ратша-оборотень отличился опять. Разбежавшись, взвил
ся в стремительном прыжке едва не выше голов! Только стрелы знай втыкали
сь во вскинутый щит. Разом на два копья принять его не успели, одно же, выст
авленное навстречу, он перерубил на лету. И пал коленями на грудь кому-то
из оборонявшихся. Покатился с ним по земле… А следом, по нему, через него, у
же врывались побратимы, рубили налево и направо, перенимали победу…
Ладожский князь смотрел на все это из-под стяга, крепкой десницей смиряя
рывшего землю коня. Не ему, вождю, помогать рубить обреченных. Отражалась
в зрачках почервоневшая поляна и отряд смельчаков, быстро таявший в нера
вном бою. Князь глядел сумрачно, не радуясь победе. А чему радоваться? Вот
замирить бы их да вернуть в Ладогу, его, Рюрика, руку держать…
Когда все кончилось, князь опять подозвал к себе Ратшу. Тот подъехал весе
лый, на злом боевом жеребце: рассеченный подбородок в крови, левая рука, по
порченная в битве, небрежно замотана… Рюрик сам надел ему на шею плетену
ю серебряную гривну:
Ц Все бы так удалы были, как ты! Я теперь дальше пойду, а тебе дело иное: нын
е взятых назад в город сведешь…
Зимними глазами глянул на него Ратша.
Ц За что, княже, срамишь? А не так уж я и ранен, коли ты о ране моей больше мен
я скорбишь!
Седой князь расправил пальцем усы.
Ц Не наказание тебе, но честь! Ты, ведаю, с бережением доведешь, у тебя не р
азбегутся. Да проследишь там, чтобы поступили с ними по уговору. Ступай!
Пленники, десятка полтора израненных бойцов, молча стояли и сидели на вы
топтанной, обагренной траве. Никто из них в бою не просил о пощаде, им пода
рили ее непрошеную, за мужество в награду. Немного попозже всем позволят
умыться и перевяжут, потому что отчаянный враг заслуживает заботы. Кто э
того не разумеет, тому не для чего цеплять к поясу меч, все равно толку не б
удет. Однако плен есть плен, и они жались друг к другу, еще не остывшие, не от
ошедшие от боя. Плечами подпирали ослабевших и без жалоб готовились прин
ять свою судьбу.
Ратша подлетел к ним соколом. Кто-то вздрогнул: сейчас выдернет меч да при
мется рубить, тешась над безоружными. Ратша-оборотень таков, все его знал
и. Но он осадил белого коня, взметнув его на Дыбы.
1 2 3 4 5 6 7 8