И, несомненно, сообщил в кугельблитц. – Именно это я имел в виду, – сказал он, весело улыбаясь, когда сказал, что кошка среди голубей. Да меня нисколько не удивило бы, – добавил он, оглядываясь с легким любопытством, – если бы несколько их не оказалось прямо здесь, с нами, на борту «Истинной любви».
Я подпрыгнул.
Не мог сдержаться. Все еще испытывал боль и потрясение от своей ужасной встречи. Дико огляделся, а Альберт сказал:
– О, вы не увидите их, Робин.
– И не думаю увидеть, – огрызнулся я. – Но где они могут прятаться?
Он пожал плечами.
– Если меня вынудят рассуждать, – сказал он, – что ж, я попытался бы поставить себя на их место. Где бы я спрятался, если бы хотел оставаться на борту «Истинной любви» необнаруженным? Это нетрудно. У нас здесь большое количество записанной информации. Тысячи файлов, которые мы еще не открывали. В каждом из них может скрываться парочка зайцев – или целая тысяча. Конечно, если понятие количества индивидуальностей имеет смысл для скорее всего коллективного разума. Робин, – серьезно сказал он, – не думаю, чтобы с существами, которые способны повернуть ход развития вселенной, было бы легко справиться. Если я могу придумать место, где они способны спрятаться – допустим, программа проникновения в черные дыры, например, или подпрограмма перевода, скажем, с польского на хичи, – поверьте мне, они, несомненно, найдут тысячи таких мест. Я даже допускаю, что они допустили свое уничтожение на Таити просто потому, что вы... – Он остановился и откашлялся, виновато глядя на меня.
– Продолжай, – проворчал я. – Не бойся напоминать мне, что я умер. Я не забыл.
Он пожал плечами.
– Во всяком случае, что касается того, не наблюдают ли они за нами прямо сейчас, мы просто не знаем, – закончил он.
– Мы обыщем корабль! – закричал генерал Кассата, который довольно давно уже слушал молча. – Миссис Броадхед, большая часть этих программ – ваши, верно? Отлично! Вы скажете нам, что делать, и...
Эсси, глядя на Альберта, сказала:
– Минутку, генерал. Я думаю, эта хитрая программа еще не кончила свой дурацкий отчет.
– Спасибо, миссис Броадхед, – улыбнулся Альберт. – Вы, вероятно, забыли еще одну фразу в моем кратком резюме. «Собака не лает».
Я не мог не рассмеяться.
– Дьявольщина, Альберт, – сказал я, – ты меня убьешь своими глупыми литературными потугами. Ну, в чем дело, Шерлок Холмс? Хочешь сказать: важно, что что-то не происходит? И что именно?
– Ну, просто то, что мы еще здесь, – сказал он, одобрительно улыбаясь моей проницательности.
Я перестал смеяться. Не думал, что понял его правильно, но боялся, что понял.
– То есть, – уточнил он, уютно посасывая трубку, – мы должны предположить, что Враг уже какое-то время расположился в нашей Галактике, и хотя он, несомненно, в состоянии стереть всю цивилизацию, что он не раз проделывал в прошлом, и мы никак не могли помешать этому, даже если бы и знали, что он собирается делать это, тем не менее – мы еще не уничтожены.
К этому времени я уже сидел прямо, и мне было не до смеха.
– Продолжай! – рявкнул я.
Он казался слегка удивленным.
– Ну, Боб, – сказал он миролюбиво, – мне кажется, из этого следуют неоспоримые заключения.
– Может, они еще просто не подобрались к нам, – сказал я – или прохныкал; потому что, если говорить правду, я больше не чувствовал себя так хорошо, как в начале разговора.
– Да, это возможно, – серьезно сказал он, посасывая трубку.
– Тогда, ради Бога, – заорал я, – какого дьявола ты выглядишь таким довольным?
Он мягко ответил:
– Робин, я знаю, это вас расстраивает, но постарайтесь рассуждать логично. Если они собираются нас уничтожить, а мы никак этого предотвратить не можем, что же нам делать? Ничего: это бесплодная гипотеза, потому что не ведет ни к какому полезному курсу действий. Я предпочитаю противоположное предположение.
– А именно?
– Что они по крайней мере воздержались от решения, – сказал он. – Что в каком-то будущем мы сможем предпринять действия, о которых еще не знаем. А до тех пор мы можем расслабиться и наслаждаться жизнью, верно, миссис Броадхед?
– Подожди Богом проклятую минуту! – завопил я. – О каких будущих действиях ты говоришь? И почему мы направляемся к кугельблитцу? Неужели ты хоть на секунду думаешь, что кто-то из нас пойдет в кугельблитц и попытается разговаривать с этими...
Я остановился. Все смотрели на меня с выражением, которое мне хорошо знакомо.
Я видел его давным-давно, на астероиде Врата. Так смотрят на вас другие старатели, когда вы записались на полет, который может сделать вас богатым, но гораздо вероятнее убьет вас. Но я не помнил, чтобы вызывался добровольцем.
К этому времени мы, вероятно, около часа уже находились в пути, и уже тогда путешествие было долгим-долгим.

Хотя это путешествие было... было... пожалуй, я бы сравнил с зубной болью, но в истории человечества случай не уникальный.
Люди давно отучились проводить много времени в пути, вот и все. Теперь нам приходилось заново учиться этому.
У наших предков несколько столетий назад вообще не возникло бы такой проблемы. Они знали о взаимоотношениях времени и пространства задолго до Альберта Эйнштейна. Чтобы преодолеть большое пространство, нужно длительное время. Таково правило. И только когда появились реактивные самолеты, люди начали забывать его. (Им пришлось снова его вспомнить, когда они вышли в космос). Подумайте об адмирале Нельсоне, в последний раз играющем в кегли перед тем, как сесть на корабль и отправиться навстречу испанской армаде [по-видимому, ошибка –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111