Конечно, ей уже много лет, но с Полной Медициной и всем остальным она по-прежнему очень красивая, сексуальная, нормальная женщина.
К тому же она моя жена (или была ею).
Жена мужа, который, скажем так, не в состоянии предоставлять ей радости супружества.
Все это добавляется к другим моим тревогам, о которых Зигфрид (и Альберт, и портативная Эсси, и все прочие мои знакомые) говорит, что мне не стоит из-за них тревожиться. Их советы особого добра мне не приносят: по-видимому, я не могу по-другому. Но есть кое-что еще. Плотская Эсси – точный дубликат портативной Эсси – или, если сказать точнее, она оригинал того точного дубликата, каким является портативная Эсси, моя верная жена, возлюбленная, советчик, друг, доверенное лицо и такой же, как я, конструкт в гигабитном пространстве.
Так что я знаю ее очень хорошо. И что гораздо хуже, она знает меня хорошо, лучше, чем я ее, потому что, помимо всего того, о чем я только что упомянул, она еще мой создатель.
Поскольку в определенных кругах Эсси больше известна как доктор С.Я.Лаврова-Броадхед, один из ведущих мировых специалистов в области обработки информации, она сама написала большинство наших программ. Когда я говорю, что копия точна, я и имею в виду – точна. Эсси даже вносит в себя поправки, то есть реальная Эсси время от времени пересматривает портативную Эсси, чтобы та более точно ей соответствовала. Так что моя Эсси ничем не отличается от плотской, или реальной, Эсси. Я таких отличий не обнаруживаю.
Но я никогда не вижусь с плотской Эсси. Не могу этого выдержать.
Назовите причину как угодно. Такт. Ревность. Глупость. Как хотите. Признаю тот жизненный факт, что никогда не вижусь с плотским оригиналом моей дорогой жены. Я не очень хорошо представляю себе, что бы узнал, если бы с нею увиделся. В данных обстоятельствах она либо имеет любовника, либо она не так нормальна, как я считал.
Я готов признать, что это происходит. Я даже готов признать, что это справедливо. Но я не хочу об этом знать.
Поэтому я сказал портативной Эсси:
– Нет. Не думаю, чтобы плотская Эсси ревновала, если бы оказалась здесь, да и Клара не стала бы. Во всяком случае я не хочу знать, где Эсси и что она делает – даже в отрицательном смысле, – быстро добавил я, видя, что Портативная Эсси открыла рот, – так что не говори мне, что она делает, даже если бы это мне и понравилось. Дело совсем не в этом.
Эсси с сомнением посмотрела на меня. Снова отхлебнула. Такой вид у нее бывает, когда она пытается установить, какова сейчас архитектура моих мыслительных процессов.
Потом пожала плечами.
– Хорошо, примем твое утверждение, – решительно сказала она. – Не это сейчас делает тебя глупым. Так в чем же причина? Любопытство относительно Клары Мойнлин, что она делала все эти годы, почему с ней Дейн Мечников?
Я поднял голову.
– Ну, я думал...
– Не нужно думать. Все очень просто. Встретившись с тобой, Клара захотела куда-нибудь улететь. И долгое время блуждала повсюду, побывала во многих местах. Все в более далеких. Вернулась в черную дыру, из которой спаслась, и спасла остальную группу, включая Мечникова.
Я сказал:
– О!
Почему-то это не удовлетворило Эсси. Она раздраженно взглянула на меня. Потом медленно сказала:
– Я думаю, ты говоришь правду, Робин. У тебя на уме не Клара. Но совершенно очевидно, что в последнее время ты расстроен. Не можешь ли сказать, в чем дело?
– Если ты не знаешь, откуда знать мне? – сердито ответил я.
– Ты хочешь сказать, – вздохнула она, – что я как автор программы могу легче пересмотреть ее, убрать мусор, снова сделать тебя счастливым?
– Нет!
– Конечно, нет, – согласилась она. – Мы давно договорились оставить программу старого Робинетта Броадхеда в покое, вместе со всем ее мусором. Так что остается только старомодный метод избавления от него. Выговориться. Выговорись, Робин. Скажи первое, что приходит в голову, как в старину, Зигфриду фон Аналитику!
Я набрал полную грудь воздуха и посмотрел в лицо тому, на что очень долго избегал смотреть. И выдохнул:
– Смертность!

Несколько тысяч миллисекунд спустя я вернулся в Центральный парк, посмотрел, как Джель-Клара Мойнлин выпускает своих спутников и движется ко мне-двойнику. При этом я думал, почему так сказал.
Я не собирался говорить это. И не собираюсь описывать долгую беседу с Эсси после этого, потому что никакого удовольствия мне это не доставило. Разговор ни к чему не привел. И не мог привести. Мне нечего беспокоиться о смертности, потому что, как мудро заметила Эсси, может ли беспокоиться о смерти тот, кто уже умер?
Странно, но это меня совсем не подбодрило.
Не подбодрил и вид Клары, так что, ожидая, пока Клара или мой двойник скажут что-то интересное в своем ледниково-медленном разговоре, я поискал других развлечений. Для меня было новым, что Оди Уолтерс Третий тоже на Скале, и я поискал его.
Это оказалось не лучше.
Он находился здесь, конечно, или почти находился. Будучи плотской личностью, он как раз прибывал. Выгружался. И было совсем неинтересно наблюдать, как он медленно, п-о-с-т-е-п-е-н-н-о вытаскивает себя из люка и опускается на пол причала.
Чтобы не молчать, я сказал Эсси:
– Он не изменился.
Он действительно не изменился. Все то же лягушачье лицо с доверчивыми глазами. Тот же самый человек, каким был тридцать или больше лет назад, когда я в последний раз видел его.
– Естественно. Он ведь был в ядре, – ответила Эсси. Она не смотрела на него. Смотрела на меня – проверяла, не собираюсь ли я снова стать глупым, вероятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111